Страх вялотекущей шизофрении. Вялотекущая шизофрения: причины, как проявляется и лечится. Стадии и формы вялотекущей шизофрении

Вялотекущая шизофрения — это такое заболевание, при котором у больного наблюдается необычное поведение и неадекватные происходящим событиям эмоциональные реакции. При этом для того, чтобы поставить диагноз шизофрения, отсутствует продуктивная симптоматика. В современной международной классификации болезней отсутствует подобный диагноз, вместо него используется шизотипическое расстройство личности. Диагноз вялотекущей формы шизофрении был впервые описан в СССР и часто использовался в политических целях.

Причины вялотекущей шизофрении и группа риска

Причины расстройства еще не изучены до конца. Исследователи предполагают, что на возникновение заболевания влияет комплекс факторов: генетическая предрасположенность, личностные особенности, социальная обстановка, наличие психотравмирующих ситуаций.

Существует данные о том, что шизотипическое расстройство личности чаще распространено у людей, чьи близкие болеют шизофренией.

Бывают сложности с тем, как отличить и как распознать вялотекущую шизофрению, потому что клинические проявления похожи на многие другие психические расстройства. Заболевание начинается медленно, развивается в течение нескольких лет, из-за чего близкие долго могут не замечать нарушений в поведении человека.

Стадии и формы заболевания

Заболевание проходит стадии:

1. Латентный, скрытый этап или дебют. Период, когда появляются первые признаки и симптомы вялотекущей шизофрении. Чаще всего это происходит у подростков. Симптомы несильно выражены, поэтому близкие могут не заметить изменений в характере человека. Часто проявляется гипоманией и соматизированными депрессиями.
2. Активный или манифестный этап. Постепенно симптомы болезни начинают проявляться. Возникают страхи и панические атаки. Это период, когда болезнь развивается. Может проходить непрерывно или характеризоваться приступами нарастания симптоматики.
3. Этап стабилизации состояния. На этом этапе симптомы ослабевают или исчезают полностью, пациент возвращается к привычным формам поведения.

Заболевание делят на 2 вида: психопатоподобную и неврозоподобную шизофрению.

Для психопатоподобного вида расстройства характерны признаки деперсонализации. Пациенты думают, что они не в состоянии управлять собственными действиями. Больные демонстрирует истерично, бесчувственное поведение. Часто бывают озлобленными и отстраненными, теряют эмоциональную связь с близкими. Люди могут иметь странные хобби. Часто наблюдается склонность к вредным привычкам, таким как злоупотребление алкогольными напитками и психоактивными веществами.

Неврозоподобная форма протекает с преобладающими симптомами страха, навязчивых мыслей и действий. У человека развиваются различные фобии, в том числе социофобия и ипохондрия. Люди начинают демонстрировать компульсивные действия, ритуалы, которые помогают им снять тревогу. От неврозов эта форма расстройства отличается тем, что изменения в поведении не вызваны психотравмирующей ситуацией, и симптомы нарастают постепенно.

Симптомы и признаки вялотекущей шизофрении

Для постановки диагноза симптомы должны наблюдаться на протяжении не менее 2 лет. Для людей с расстройством характерны замкнутость и стремление отдалиться от близких, неадекватные эмоциональные реакции, эксцентричный внешний вид, несоблюдение общепринятых культурных норм, наличие параноидальных мыслей, признаки деперсонализации и дереализации, бредовые идеи, необычная речь, демонстративное поведение, навязчивые мысли сексуального и агрессивного характера. Иногда могут наблюдаться галлюцинации.

Среди признаков вялотекущей шизофрении у мужчин встречается эмоциональная холодность и отрешенность. Часто эта реакция не соответствует событию, которым она вызвана. Например, люди могут никак не отреагировать на потерю близкого человека. Обсессии (навязчивости) и фобии также больше распространены среди пациентов мужского пола при шизотипическом расстройстве личности.

Ношение яркой и необычной одежды, использование слишком вызывающего макияжа для повседневной жизни — признак, более характерный при вялотекущей шизофрении у женщин.

Лечение и прогноз вялотекущей шизофрении

Лечение проводится врачом-психиатром и включает в себя использование медикаментов, в том числе психотропных препаратов. Цель — добиться длительной ремиссии. В терапии используются транквилизаторы, нейролептики, антидепрессанты.

Лучше всего сочетать прием таблеток с психотерапией. При шизотипическом расстройстве личности эффективна как индивидуальная, так и групповая психотерапия. Работа с психологом помогает больному адаптироваться в социуме.

Перед тем как начать медикаментозное лечение вялотекущей неврозоподобной шизофрении, следует убедиться, что симптомы у пациента не вызваны неврозом, который наступил после перенесенной психической травмы. В некоторых случаях необходимо обратиться к неврологу и другим врачам, чтобы исключить возможность того, что особенности поведения вызваны органическими причинами.

При правильном выполнении рекомендаций врача больше шансов на стабилизацию состояния. Сравнительно с шизофренией у больных шизотипическим расстройством прогноз лечения благоприятнее. В редких случаях расстройство переходит в шизофрению. При правильной терапии удается добиться исчезновения симптомов, но остаются выраженные изменения личности пациента; деятельность в социуме при этом восстанавливается полностью или частично.

Вялотекущая шизофрения – заболевание, вызывающее споры ученых и не до конца изученное. Однако достоверно известно то, что встречается оно не редко в современном мире. Поэтому важно знать, что эта за болезнь, каковы ее симптомы и признаки для того, чтобы при подозрении шизофрении у человека, не довести эту болезнь до перехода на запущенную стадию.

Вялотекущая, скрытая, или малопрогредиентная шизофрения. Главной особенностью этой разновидности шизофрении является медленный прогресс заболевания и, как правило, наличие лишь косвенных клинических проявлений: неврозоподобных, психоподобных, аффективных, ипохондрических и т.д., и неглубоких изменений личности человека. Однако в перечне МКБ-10 диагноза «вялотекущая шизофрения» нет.

Четко определить причину возникновения шизофрении достаточно трудно. В настоящее время выделяют несколько версий источников данного расстройства:

• наследственная предрасположенность;
• сбой биохимической деятельности нейромедиаторов в головном мозге;
• негативное влияние постоянных стрессов;
• наличие определенных социальных факторов, отрицательно сказывающихся на воспитании (формировании психики) человека.

Стадии, варианты и формы заболевания

Обратите внимание! При заболевании вялотекущей шизофренией выделяются следующие стадии течения болезни:

1. Латентная («дебют»). Какие-либо отклонения не заметны или малозаметны. Из характерных для данного этапа признаков можно выделить то, что человек чаще обычного находится в состоянии депрессии, он может чересчур эмоционально реагировать на происходящие стрессовые ситуации. Также человек становится более замкнутым, у него могут появляться разные навязчивые идеи. При этом больной по-прежнему поддерживает связь с внешним миром.
2. Активная (манифестная). Стадия прогрессирования заболевания, признаки постепенно становятся более явными. У больного человека возможно появление беспричинной тревоги, страхов, маний. Также человек может испытывать бредовые состояния, у него могут развиться психопатия и паранойя. На данном этапе у больных можно наблюдать общие схожие черты: необычные привычки, постоянная перестраховка, снижение восприимчивости к внешним раздражителям. У больного человека развивается безразличие к происходящему вокруг, у него может наблюдаться явное снижение уровня интеллекта.
3. Стабилизация. У больного не проявляются симптомы активной стадии, его поведение абсолютно обычно и нормально. Данная стадия может продолжаться длительное время.

Существуют разные варианты и формы вялотекущей шизофрении:

1. Астенический вариант течения болезни. Характерна психическая астения без наличия у человека каких-либо реальных заболеваний – объективных причин для ее развития. У больного наблюдается повышенная утомляемость, он быстро устает от простых дел, которые ранее с легкостью выполнял. Человек тяготеет к общению с асоциальными людьми.
2. Неврозоподобная форма вялотекущей шизофрении. Напоминает невроз навязчивых состояний, однако характеризуется отсутствием конфликта личности. Бывает, что больной человек исполняет так называемый «ритуал» перед совершением какого-либо действия.
3. Истерическая форма данного заболевания. Характерна для женщин, заключается в «эгоистичной» и «холодной» истерии.
4. Форма «мягкой» шизофрении с признаками деперсонализации. Наблюдаются расстройства в самовосприятии человека. Не редкое явление среди подростков.
5. Скрытая шизофрения с проявлением дисморфомании. Человек придумывает себе комплексы без каких-либо реальных на то оснований (у него может не быть абсолютно никаких внешних изъянов).
6. Ипохондрическая шизофрения (читайте также, что такое ). Человек постоянно обеспокоен тем, что он болеет или может заболеть каким-либо соматическим заболеванием.
7. Паранойяльная форма. Напоминает паранойяльную девиацию личности.
8. Форма шизофрении, когда преобладают аффективные расстройства. Характерны субдепрессии с повышенным вниманием к самоанализу или гипомания.
9. Вариант с беспродуктивными расстройствами. Для больного характерна негативная симптоматика.
10. Латентная шизофрения. Психотические симптомы не наблюдаются. Латентный шизофреник испытывает «легкие патологические расстройства».

Симптомы и признаки заболевания

Скрытая форма шизофрении, как разновидность шизофренического расстройства, предполагает формирование у человека, так называемого, дефекта личности. Этот дефект в основном составляют 7 симптомов:

1. Проявление безразличия, «оскудение» эмоций.
2. Желание оградиться от окружающего мира.
3. Изменение и сужение круга собственных интересов.
4. Инфантильные состояния.
5. Сбои в мышлении.
6. Нарушения речи.
7. Утрата умений нормальной адаптации к внешнему миру.

Эти признаки характерны и для вялотекущей шизофрении, вопрос только в том, через какое время с начала заболевания человека они проявятся у него.

Признаки вялотекущей шизофрении у мужчин

По статистике данный вид шизофренического расстройства у лиц мужского пола начинается в более раннем, по сравнению с женщинами, возрасте. У мужчин наблюдается более быстрый прогресс заболевания, больные мужчины требуют более продолжительного лечения. Установлено, что максимальное количество заболевших людей приходится на возраст 19 – 28 лет.

Можно выделить следующие симптомы болезни у мужчин:

• стремительное снижение количества выражаемых эмоций;
• нарушение связанности речи;
• полнейшая апатия;
• иногда бред и галлюцинации.

Также следует отметить, что тесно связаны вялотекущая шизофрения и алкоголизм у мужчин. Больные, ощущая какие-либо психические изменения, пытаются заглушить признаки болезни, употребляя алкоголь зачастую в больших количествах, что приводит к развитию алкогольной зависимости (который также может вызвать ). А употребление алкоголя приводит к прогрессированию заболевания – замкнутый круг.

Симптомы вялотекущей шизофрении у женщин

Симптомы и признаки у женщин очень похожи на мужские с некоторыми отличиями. Можно выделить следующие отличительные признаки заболевания женщин:

• изменения во внешнем виде: неряшливость, неухоженность, яркий и вульгарный макияж;
• «синдром Плюшкина»: женщина тащит домой разный хлам, вместо того, чтобы наводить чистоту дома;
• резкая смена настроения;
• проявление приступов заболевания.

Лечение, прогноз и профилактика

Скрытая шизофрения требует длительной и регулярной терапии. Лечение производится с помощью применения в малых дозах нейролептиков нового поколения, психостимуляторов, антидепрессантов, ноотропных препаратов, транквилизаторов.

Очень важными аспектами в лечении шизофрении, помимо медикаментозной терапии, являются психотерапия и поддержка больного его близкими и родными. Для того чтобы жизнь больного человека была полноценной и он мог продолжать работать, необходимо проведение ему разных специальных тренингов, ориентированных на реабилитацию профессиональных качеств больного.

Родные больного человека должны внимательно следить за изменениями в его поведении. Лишь комплексное лечение лекарственными препаратами, терапия у психологов и психотерапевтов, помощь социальных работников и близких, позволят больному скрытой шизофренией жить нормальной жизнью.

Если у человека наступила активная (манифестная) стадия болезни, возможно, потребуется госпитализация. При этом родные и сам больной должны понимать ее важность и не отказываться от помощи врачей в условиях стационара. Однако больной не должен там задерживаться искусственно долго (например, по просьбе родных). Длительное нахождение человека в больничных стенах может отрицательно сказаться на течении болезни и привести, напротив, к ее обострению.

Еще одним немаловажным аспектом в терапии данного расстройства является привлечение больного к творческой деятельности, особенно, если он сам этого очень хочет.

Так, например, существуют разные арт-терапии. Психологи утверждают, что такие процедуры способствуют благоприятному течению болезни. Кроме того, больного ни в коем случае не нужно запирать дома, стесняясь выводить его на улицу из-за немного странного поведения. Необходимо приобщать больного к культурной жизни. Давать ему возможность самореализации.

Вялотекущая шизофрения является заболеванием с благоприятным прогнозом. При верном лечении, появление приступов у больного будет происходить очень редко. Человек будет оставаться активным членом общества, он сможет выполнять свои трудовые функции.

Для снижения рисков проявления очередных приступов болезни необходима профилактика. Она заключается в правильно подобранной индивидуальной схеме лечения, которую обязательно должен соблюдать больной. Ведь зачастую человек бросает принимать лекарства, что приводит к рецидивам. Также очень важным в профилактике является сведение частоты конфликтов в семье с больным человеком к минимуму.

Вопрос о шизофрении и ее скрытой форме рассматривает в своем коротком видео врач-психотерапевт Андрей Ермошин. Он вкратце делится своим мнением о природе данной болезни и способах ее лечения.

Печально осознавать, но вялотекущая шизофрения – болезнь пока неизлечимая. Причин ее появления много. Поэтому под ее прицелом находится большое количество людей. И, если человек все же заболел, не нужно отчаиваться. Необходимо проведение комплексного лечения. Это поможет больному жить полноценной жизнью.

Вялотекущая шизофрения - вариант заболевания, отличающийся относительно благоприятным течением, постепенным развитием не достигающих глубины конечных состояний изменений личности, на фоне которых обнаруживаются неврозоподобные (обсессивные, фобические, компульсивные, конверсионные), психопатоподобные, аффективные и реже стертые параноидные расстройства.

Существование медленно и относительно благоприятно развивающихся психозов эндогенного характера нашло отражение в литературе задолго до распространения концепции E. Kraepelin о раннем слабоумии.

Начало учению о стертых, латентных формах шизофрении положили исследования E. Bleuler (1911).

В последующем описания относительно благоприятных форм, соответствующих понятию вялотекущей шизофрении, появлялись в литературе под различными названиями. Наиболее известные из них - «мягкая шизофрения» [Кронфельд А. С., 1928], «микропроцессуальная», «микропсихотическая» [Гольденберг С. И., 1934], «рудиментарная», «санаторная» [Каннабих Ю. В., Лиознер С. А., 1934], «амортизированная» , «абортивная» , «предфаза шизофрении» [Юдин Т. И., 1941], «медленнотекущая» [Озерецковский Д. С., 1950]gj«субклиническая» , «предшизофрения» , «нерегрессивная» , «латентная», «псевдоневротическая шизофрения» [Кап-лан Г. И., Сэдок Б. Дж., 1994], «шизофрения с обсессивно-компульсивными расстройствами» .

В. О. Аккерман (1935) говорил о медленно развивающейся шизофрении с «ползучей» прогредиентностью.

В американской психиатрии на протяжении 50-60-х годов интенсивно разрабатывалась проблема «псевдоневротической шизофрении» . В последующие полтора десятилетия внимание исследователей к этой проблеме было связано с клинико-генетическим изучением расстройств шизофренического спектра (концепция «borderline schizophrenia» D. Rosenthal, S. Kety, P. Wender, 1968).

В отечественной психиатрии изучение благоприятно протекающих, мягких форм шизофрении имеет давние традиции. Достаточно указать на исследования Л. М. Розенштейна (1933), Б. Д. Фридмана (1933), Н. П. Бруханского (1934), Г. Е. Сухаревой (1959), О. В. Кербикова (1971), Д. Е. Мелехова (1963) и др. В систематике шизофрении, разработанной А-В. Снежневским и его сотрудниками, вялотекущая шизофрения выступает в качестве самостоятельной формы [Наджаров Р. А., Смулевич А. Б., 1983; Смулевич А. Б., 1987, 1996].

Состояния, соответствующие различным вариантам вялотекущей шизофрении (неврозоподобная, психопатоподобная, «бедная симптомами»), в МКБ-10 выделены за пределы рубрики «Шизофрения» (F20), объединяющей психотические формы заболевания, и рассматриваются в рубрике «Шизотипическое расстройство» (F21).

Данные о распространенности вялотекущей шизофрении среди населения России варьируют от 1,44 [Горбацевич П. А., 1990] до 4,17 на 1000 населения [Жариков Н. М., Либерман Ю. И., Левит В. Г., 1973]. Больные, у которых диагностируется вялотекущая шизофрения, составляют от 16,9- 20,4 % [Уланов Ю. И., 1991] до 28,5-34,9 % [Ястребов B. C., 1987] от числа всех учтенных пациентов с шизофренией.

Представление о биологической общности вялотекущих и манифестных форм шизофрении базируется на данных о накоплении в семьях пробандов с вялотекущей шизофренией расстройств шизофренического спектра - манифестных и стертых форм, а также шизоидных расстройств. Особенностью вялотекущей шизофрении является гомотопический характер психической патологии среди пораженных родственников, а именно накопление форм, аналогичных болезни пробанда (секундарные случаи вялотекущей шизофрении) [Дубницкая Э. Б., 1987].

При выделении вариантов вялотекущей шизофрении по признаку преобладания в картине болезни осевых расстройств - негативных («простой дефицит», по Н. Еу, 1950] или патологически продуктивных - учитываются особенности «семейного психопатического предрасположения», существование которого в форме шизоидной конституции в семьях больных шизофренией было впервые постулировано E. Kahn (1923).

Свойственное шизофрении отягощение психопатиями типа шизоидии («бедные шизоиды» Т. И. Юдина, «дегенеративные чудаки» L. Binswanger) распространяется и на вялотекущую простую шизофрению. Соответственно этот вариант, при котором структура семейного отягощения, включая психопатическое предрасположение, полностью определяется расстройствами шизофренического спектра, оценивается как базисный. Но вялотекущая шизофрения имеет генетическое сродство и с кругом пограничных состояний. В соответствии с этим выделяются два ее других варианта, при каждом из которых обнаруживается соответствие между фенотипическими особенностями болезни пробандов и предпочтительным типом конституциональной психической патологии в семьях. Так, при вялотекущей шизофрении с обсессивно-фобическими расстройствами имеет место накопление среди ближайших родственников больных случаев психа- стенической (ананкастической) психопатии, а при шизофрении с Истерическими расстройствами - истерической психопатии.

В соответствии с изложенными данными была сформулирована гипотеза [Смулевич А.Б., Дубницкая Э. Б., 1994], согласно которой подверженность к развитию вялотекущей шизофрении определяется двумя генетически детерминированными осями.- процессуальной (шизофренической) и конституциональной (рис. 29).

Рис. 29. Структура семейного отягощения при вялотекущей шизофрении. 1 - простая шизофрения (базисный вариант); 2 - шизофрения с обсессивно-фобическими расстройствами; 3 - шизофрения с истерическими расстройствами. Широкой линией обозначена шизофреническая (процессуальная) ось, узкой - конституциональная ось семейного отягощения.

Клинические проявления. Вялотекущая шизофрения, также как и другие формы шизофренических психозов, может развиваться непрерывно или в виде Приступов. Однако типологическое разделение вялотекущей шизофрении по этому принципу не соответствовало бы клинической реальности, поскольку отличительной особенностью развития заболевания в большинстве случаев является сочетание приступов с вялым непрерывным течением.

Подчиняясь общим закономерностям течения эндогенных психозов (латентный этап, период полного развития болезни, период стабилизации), вялотекущая шизофрения имеет и собственную «логику развития». Основные клинические особенности вялотекущей шизофрении: 1) длительный латентный период с последующей активизацией болезни на отдаленных этапах патологического процесса; 2) тенденция к постепенному видоизменению симптоматикой от наименее дифференцированной в смысле нозологической специфичности (в латентном периоде) к предпочтительной для эндогенного заболевания (в активном периоде, в периоде стабилизации); 3) неизменность ряд; а психопатологических расстройств (осевые симптомы), представляющих собой единую цепь нарушений, закономерное видоизменение которых тесно связано как с признаками генерализации патологического процесса, так и с уровнем негативных изменений.

Осевые симптомы (навязчивости, фобии, сверхценные образования и др.), выступающие в сочетании с явлениями дефекта, определяют клиническую картину и персистируют (несмотря на смену синдромов) на всем протяжении заболевания

В рамках вялотекущей шизофрении выделяются варианты с преобладанием патологически продуктивных - псевдоневротических, псевдопсихопатических (обсессивно-фобических, истерических, деперсонализационных) и негативных расстройств. Последний вариант - вялотекущая простая шизофрения - относится к числу бедных симптомами форм [Наджаров Р. А., Смулевич А. Б., 1983]. Часто она определяется преобладанием астенических расстройств (шизоастения, по Н. Еу).

Вялотекущая шизофрения с обсессивно-фобическими расстройствами [обсессивная шизофрения, по E. Hollander, C. M. Wong (1955), шизофрения с обсессивно-компульсивными расстройствами, по G. Zohar (1996); шизообсессивное расстройство, по G. Zohar (1998)] включает широкий круг тревожно-фобических проявлений и навязчивостей. Для клинической картины последних характерна сложная структура психопатологических синдромов, формирующаяся как за счет одновременной манифестации нескольких феноменов обсессивно-фобического ряда, так и вследствие присоединения идеообсессивных расстройств [Корсаков С. С., 1913; Kraft-Ebing К., 1879], включающих рудиментарные нарушения более тяжелых регистров. Среди таких симптомокомплексов могут выступать диссоциативные расстройства, явления ауто- и аллопсихической деперсонализации, манифестирующие в рамках панических атак; сверхценная и сенсоипохондрия, осложняющие течение агорафобии; сенситивные идеи отношения, присоединяющиеся к социофобии; бредовые идеи ущерба и преследования, усложняющие картину мизофобии; кататонические стереотипии, постепенно замещающие ритуальные действия.

Прогредиентность заболевания на первых его этапах проявляется быстрым нарастанием частоты, интенсивности и продолжительности панических атак, а также сокращением длительности межприступных промежутков. В дальнейшем в качестве одного из наиболее патогномоничных признаков процессуальной природы страдания выступает неуклонное нарастание проявлений избегающего поведения, клинически реализующееся в форме разнообразных защитных ритуалов и контролирующих действий. Постепенно вытесняя первичный компонент обсессивных расстройств - фобии и навязчивости, ритуалы приобретают характер сложных, необычных, вычурных привычек, поступков, умственных операций (повторение определенных слогов, слов, звуков, навязчивый счет и др.), подчас весьма напоминающих заклинания.

Среди тревожно-фобических расстройств чаще всего доминируют панические атаки. Отличительная особенность динамики этих псевдоневротических проявлений, выступающих в рамках эндогенного заболевания, на которую указывал еще Ю. В. Каннабих (1935), - внезапность манифестации и персистирующее течение. При этом обращает на себя внимание атипичность панических атак. Они обычно носят затяжной характер и либо сочетаются с явлениями генерализованной тревоги, страхом потери контроля над собой, сумасшествия, грубыми диссоциативными расстройствами, либо протекают с преобладанием соматовегетативных расстройств (по типу дизэстетических кризов), сочетаясь с нарушениями общего чувства тела, ощущением внезапной мышечной слабости, сенестезиями, сенестопатиями. Усложнение картины заболевания проявляется быстрым присоединением агорафобии, сопровождающейся сложной системой защитных ритуалов. Возможна также трансформация отдельных фобий (страх передвижения на транспорте или открытых пространств) в панагорафобию, когда избегающее поведение не только ограничивает передвижение, но и распространяется на любые ситуации, в которых больной может оказаться без помощи [Колюцкая Е. В., Гушанский Н. Э., 1998].

Среди других фобий в ряду псевдоневротических расстройств часто отмечается страх внешней («экстракорпоральной») угрозы: проникновения в организм разнообразных вредоносных агентов - ядовитых веществ, болезнетворных бактерий, острых предметов - иголок, осколков стекла и др. Как и агорафобия, фобии внешней угрозы сопровождаются защитными действиями (сложные, иногда длящиеся часами манипуляции, предотвращающие контакты с «загрязненными» предметами, тщательная обработка или даже дезинфекция одежды, соприкасавшейся с уличной пылью, и т. д.). Такого рода «ритуалы», постепенно занимающие ведущее положение в клинической картине, целиком определяют поведение больных, а иногда приводят к полной изоляции от общества. Избегая потенциальной опасности (взаимодействия с «вредоносными» веществами или болезнетворными агентами), пациенты бросают работу или учебу, месяцами не выходят из дому, отдаляются даже от ближайших родственников и чувствуют себя в безопасности лишь в пределах собственной комнаты.

Фобии, формирующиеся в рамках затяжных (от нескольких месяцев до нескольких лет) приступов, манифестируя совместно с аффективными нарушениями, в отличие от тревожно-фобических расстройств, составляющих содержательный (денотативный) комплекс циклотимических фаз (навязчивые идеи малоценности, тревожные опасения собственной несостоятельности), не образуют столь тесных - синдромальных связей с депрессивной симптоматикой и проявляют в дальнейшем собственный, не связанный непосредственно с динамикой аффективных проявлений стереотип развития [Андрющенко А. В., 1994]. Структура фобий, определяющих картину таких приступов, полиморфна. При преобладании среди проявлений депрессии соматизированной тревоги на первый план может выступать сочетающийся с паническими атаками страх смерти (инфарктофобия, инсультофобия), страх оказаться беспомощным в опасной ситуации, страх проникновения в организм патогенных бактерий, чужеродных предметов и т. п.

В других случаях, протекающих с картиной деперсонализационных и тревожных депрессий, превалируют фобии контрастного содержания, страх сумасшествия, потери контроля над собой, опасения причинить себе или окружающим повреждения - совершить убийство или самоубийство (ударить ножом, выбросить с балкона ребенка, повеситься, выпрыгнуть из окна). Суицидо- и гомицидофобии сопровождаются, как правило, яркими образными представлениями трагических сцен, которые могут последовать в случае реализации тревожных опасений. В рамках приступов могут также наблюдаться острые пароксизмы фобий, для которых характерны абсолютная немотивированность, отвлеченность, а подчас метафизичность содержания .

Навязчивости при вялотекущей шизофрении часто манифестируют на фоне уже формирующихся негативных изменений (олигофреноподобный, псевдоорганический дефект, дефект типа «фершробен» с аутистической отгороженностью и эмоциональным обеднением). При этом наблюдаются отвлеченные навязчивости [Снежневский А. В., 1983] по типу навязчивого мудрствования с тенденцией к разрешению бесполезных или неразрешимых вопросов, многократно повторяющимися попытками раскрыть смысл того или иного выражения, этимологию термина и т. д. Однако чаще всего формируются навязчивые сомнения в завершенности, законченности действий , которые сводятся к ритуалам и перепроверкам. При этом больные вынуждены повторно выполнять одни и те же операции (строго симметрично располагать предметы на письменном столе, по многу раз перекрывать водопроводный кран, мыть руки, хлопать дверью лифта и т. д.).

Навязчивые сомнения в чистоте собственного тела, одежды, окружающих предметов [Ефремова М. Е., 1998], как правило, сопровождаются длящимися часами ритуальными действиями, направленными на «очищение» от воображаемой грязи. Навязчивые сомнения в наличии тяжелого неизлечимого заболевания (чаще всего онкологического) ведут к неоднократно повторяющимся обследованиям у различных специалистов, повторным ощупываниям тех участков тела, где могла локализоваться предполагаемая опухоль.

Навязчивости, формирующиеся либо обостряющиеся в рамках приступов, могут протекать по типу «помешательства сомнений» - folie du doute . На фоне тревожного состояния с бессонницей и идеаторным возбуждением появляются постоянные сомнения по поводу реализованных в прошлом действий, правильности уже совершенных поступков. Картину приступов могут определять контрастные навязчивости типа сомнений в совершении насилия или убийства [Дороженок И. Ю., 1998], проявляющиеся на высоте состояния в виде «принятия невероятного за действительное» . При генерализации состояния присоединяются также опасения и колебания в связи с предстоящими действиями, доходящие до уровня амбивалентности и даже амбитендентности.

По мере развития эндогенного процесса навязчивости быстро утрачивают прежнюю аффективную окраску, приобретают черты инертности и однообразия. Их содержание становится все более нелепым, теряет даже внешние признаки психологической понятности. В частности, компульсивные расстройства на поздних этапах сближаются с моторными стереотипия-ми и сопровождаются в части случаев самоповреждающим поведением (покусывание рук, расчесывание кожи, выдавливание глаз, перетягивание гортани). Эти особенности обсессивных расстройств при вялотекущей шизофрении отличают их от навязчивостей при пограничных состояниях. Негативные изменения, отмечавшиеся в дебюте заболевания, наиболее отчетливо выступают на его поздних этапах и значительно снижают социальное функционирование пациентов . При этом формируются несвойственные ранее психопатоподобные проявления ананкастического круга - ригидность, консерватизм, утрированная прямолинейность суждений.

Вялотекущая шизофрения с явлениями деперсонализации [Наджаров Р. А., Смулевич А. Б., 1983]. Клиническая картина этой формы заболевания определяется явлениями отчуждения, выступающими в различных сферах самосознания (ауто-, алло- и соматопсихическая деперсонализация). При этом деперсонализация распространяется в первую очередь на высшие дифференцированные эмоции, сферу аутопсихики (сознание измененности внутреннего мира, умственного оскудения) и сопровождается снижением витальности, инициативы и активности.

Преморбидно пациенты обнаруживают черты пограничного (повышенная впечатлительность, эмоциональная неустойчивость, живость воображения, аффективная лабильность, уязвимость к стрессу) или шизоидного расстройства личности (замкнутость, избирательная чувствительность к внутренним конфликтам, холодность к окружающим). Им свойственны гипертрофия и нестабильность сферы самосознания, проявляющаяся как в склонности к рефлексии, длительной ретенции впечатлений, так и в тенденции к формированию транзиторных деперсонализационных эпизодов - deja vu и др. [Воробьев В. Ю., 1971; Ильина НА., 1998].

В дебюте заболевания преобладают явления невротической деперсонализации - обостренное самонаблюдение, жалобы на потерю «чувственного тона», исчезновение яркости и четкости восприятия окружающего, что является, по J. Berze (1926), одним из значимых признаков инициальных этапов процесса. При приступообразном течении болезни расстройства самосознания обычно выступают в рамках аффективных фаз - тревожно-апатическая депрессия по F. Fanai (1973). Отдельные деперсонализационные симптомокомплексы (пароксизмально возникающее чувство измененности психических функций со страхом потери самоконтроля) проявляются уже в структуре острых приступов тревоги (панические атаки). При неглубоком уровне аффективных нарушений (дистимия, истероидная дисфория) преобладают парциальные анестетические расстройства: отстраненное восприятие предметной реальности, отсутствие чувства присвоения и олицетворения, ощущение потери гибкости и остроты интеллекта [Ильина НА., 1998]. По мере обратного развития депрессии отмечается тенденция к редукции деперсонализационных расстройств, хотя и в ремиссии нарушения самосознания полностью не исчезают. Периодически в связи с внешними воздействиями (переутомление) либо аутохтонно происходит экзацербация деперсонализационных феноменов (восприятие собственного лица, отраженного в зеркале, как чужого, отчуждение окружающей реальности, тех или иных сенсорных функций).

При генерализации деперсонализационных расстройств в рамках затяжной депрессии на первый план выступают явления болезненной анестезии (anaesthesia psychica dolorosa). Чувство бесчувствия проявляется прежде всего потерей эмоционального резонанса. Больные отмечают, что живопись и музыка не вызывают у них прежнего душевного отклика, а прочитанное воспринимается как холодные голые фразы - нет сопереживания, отсутствуют тонкие оттенки чувств, утрачена способность ощущать удовольствие и неудовольствие. Пространство как бы уплощается, окружающий мир представляется измененным, застывшим, пустым.

Явления аутопсихической деперсонализации [Воробьев В. Ю., 1971] могут при этом достигать степени полного отчуждения, потери своего Я. Больные утверждают, что их психическое Я погасло: они утратили связь с прошлой жизнью, не знают, какими были прежде, их как бы не касается происходящее вокруг. В некоторых случаях нарушается и сознание активности Я - все поступки воспринимаются как нечто механическое, бессмысленное, чуждое. Отмечавшееся еще в дебюте заболевания чувство утраты связи с окружающими усиливается до ощущения полного непонимания поведения людей, взаимоотношений между ними. Нарушаются сознание идентичности Я , противопоставление сознания Я внешнему миру . Больной перестает ощущать себя как личность, смотрит на себя «со стороны», испытывает мучительную зависимость от окружающих - у него нет ничего своего, его мысли и поступки механически перенимаются у других людей, он лишь разыгрывает роли, переходит в чуждые для себя образы.

По мере прогредиентного течения эндогенного процесса явления психического отчуждения (которые в принципе обратимы) трансформируются в структуру дефицитарных изменений - дефектная деперсонализация . Такое видоизменение реализуется в рамках так называемого переходного синдрома . Симптомы Деперсонализации постепенно лишаются четкости, физикальности, лабильности и многообразия проявлений. На первый план выступает «чувство неполноты» , распространяющееся как на сферу эмоциональной жизни, так и на самосознание в целом. Больные осознают себя измененными, отупевшими, примитивными, отмечают, что лишились прежней душевной тонкости. Отчуждение связи с людьми, выступавшее прежде в картине аутопсихической деперсонализации, теперь уступает место истинным затруднениям общения: трудно войти в новый коллектив, уловить нюансы ситуации, прогнозировать поступки других людей. Чтобы как-то компенсировать чувство неполноты интерперсональных контактов, постоянно приходится «подстраиваться» под общее настроение, следовать за ходом мысли собеседника.

Явления дефектной деперсонализации, формирующиеся в рамках переходного синдрома, наряду со свойственными большинству больных шизофренией изменениями личности (эгоцентризм, холодность, безразличие к нуждам окружающих, даже ближайших родственников) сопровождаются также негативными проявлениями особого рода, определяемыми в связи с постоянным недовольством больных своей психической деятельностью как «моральная ипохондрия» . Пациенты целиком концентрируются на анализе оттенков своего психического функционирования. Несмотря на частично восстанавливающиеся адаптационные возможности, всячески подчеркивают тяжесть ущерба, причиненного умственной деятельности. Используют все средства для того, чтобы продемонстрировать свою психическую несостоятельность: требуют такого лечения, которое бы привело к «полному восстановлению деятельности мозга», проявляют при этом настойчивость, добиваются любыми способами различных обследований и новых медикаментозных назначений.

При вялотекущей шизофрении с истерическими проявлениями [Дубницкая Э. Б., 1978] истерическая симптоматика принимает гротескные, утрированные формы: грубые, шаблонные истерические реакции, гипертрофированная демонстративность, жеманность и кокетливость с чертами манерности, продолжающиеся месяцами контрактуры, гиперкинезы, стойкая афония и др. Истерические расстройства, как правило, выступают в сложных коморбидных связях с фобиями, навязчивыми влечениями, яркими овладевающими представлениями и сенестоипохондрическими симптомокомплексами.

Характерно развитие затяжных, продолжительностью иногда более полугода, истерических психозов. В картине психоза преобладают генерализованные (преимущественно диссоциативные) истерические расстройства: помрачение сознания, галлюцинации воображения с мистическими видениями и голосами, двигательное возбуждение или ступор, судорожные истерические пароксизмы. Явления расстроенного сознания обычно быстро подвергаются обратному развитию, а остальные признаки психоза обнаруживают стойкость, несвойственную психогенно обусловленной истерической симптоматике, и ряд особенностей, сближающих их с нарушениями более тяжелых регистров. Например, обманы восприятия, сохраняя сходство с галлюцинациями воображения (образность, изменчивость содержания), постепенно приобретают черты, свойственные псевдогаллюцинаторным расстройствам, - насильственность и непроизвольность возникновения. Появляется склонность к «магическому мышлению» , двигательные истерические расстройства утрачивают демонстративность и выразительность, сближаясь с субкататоническими нарушениями .

На более поздних этапах заболевания (период стабилизации) в клинической картине все более отчетливо выступают грубые психопатические нарушения (лживость, авантюризм, бродяжничество) и типичные для шизофрении изменения (аутизм, снижение продуктивности, трудности адаптации, утрата контактов). С годами больные чаще всего приобретают облик одиноких чудаков, опустившихся, но крикливо одетых, злоупотребляющих косметикой женщин.

При вялотекущей простой шизофрении [Наджаров Р. А., 1972] проявления латентного периода соответствуют дебюту негативной шизофрении с медленным углублением психической дефицитарности (снижение инициативы, активности, эмоциональная нивелировка). В активном периоде преобладают явления аутохтонной астении с нарушениями самосознания активности. Среди других позитивных симптомокомплексов на первом плане расстройства анергического полюса с крайней бедностью, фрагментарностью и однообразием проявлений. С наибольшим постоянством возникают депрессивные расстройства, относящиеся к кругу негативной аффективности, - апатические, астенические депрессии с бедностью симптоматики и недраматичностью клинической картины. Фазовые аффективные расстройства протекают с усилением психической и физической астении, угнетенным, мрачным настроением, ангедонией и явлениями отчуждения (чувство безучастности, отстраненности от окружающего, неспособности испытывать радость, удовольствие и интерес к жизни), сенестезиями и локальными сенестопатиями. По мере развития заболевания нарастают медлительность, пассивность, ригидность, а также признаки психической несостоятельности - умственная утомляемость, жалобы на трудности концентрации внимания, наплывы, путаницу и обрывы мыслей.

В период стабилизации формируется стойкий астенический дефект с тенденцией к самощажению, снижением толерантности к нагрузкам, когда всякое дополнительное усилие ведет к дезорганизации умственной деятельности и падению продуктивности. При этом в отличие от грубопрогредиентных форм шизофрении со сходной картиной речь идет о таком типе процессуальных изменений, при котором болезнь, по выражению F. Mauz (1930), «снижает личность, ослабляет ее, но приводит к бездеятельности лишь определенные ее структуры». Несмотря на эмоциональное опустошение и сужение круга интересов, пациенты не обнаруживают признаков регресса поведения, внешне вполне упорядочены, владеют необходимыми практическими и несложными профессиональными навыками.

Диагноз. Процесс диагностики вялотекущей шизофрении требует интегрального подхода, основанного не на отдельных проявлениях болезни, а на совокупности всех клинических признаков. При диагностическом анализе учитываются сведения о семейном отягощении (случаи «семейной» шизофрении), особенностях преморбида, развитии в детском, пубертатном и юношеском возрасте. Большое значение для установления эндогенно-процессуальной природы болезненных проявлений приобретают обнаруживаемые в указанные периоды необычные или вычурные увлечения [Личко А. Е., 1985, 1989], а также резкие, ограниченные во времени характерологические сдвиги с профессиональным «надломом» , изменениями всей жизненной кривой и нарушениями социальной адаптации.

В отличие от пограничных состояний при процессуально обусловленной патологии отмечается постепенное снижение трудоспособности, связанное с падением интеллектуальной активности и инициативности. Признаки, используемые в качестве клинических критериев при диагностике вялотекущей шизофрении, группируются по двум основным регистрам: патологически продуктивные расстройства (позитивная психопатологическая симптоматика) и негативные расстройства (проявления дефекта). Последние для распознавания вялотекущей шизофрении не только являются облигатными но и определяют окончательно диагноз, который может быть установлен лишь при наличии отчетливых признаков дефекта. Тем самым предусматривается исключение состояний, определяющихся не столько влиянием эндогенного процесса (латентного, резидуального), сколько «личностно-средовой интеракцией» .

При диагностике вялотекущей шизофрении по регистру патологически продуктивных расстройств одновременно учитывают два ряда психопатологических проявлений: 1-й ряд - расстройства, предпочтительные для эндогенного процесса с момента формирования; 2-й ряд - расстройства, имеющие эндогенно-процессуальную трансформацию в динамике. К 1-му ряду относятся субпсихотические проявления в картине эпизодически возникающих экзацербаций: вербальные обманы комментирующего, императивного характера, «оклики», «звучание мыслей»; галлюцинации общего чувства, гаптические галлюцинации; рудиментарные идеи воздействия, преследования особого значения; аутохтонное бредовое восприятие. К ряду позитивных расстройств, обнаруживающих свойственную эндогенному процессу трансформацию в динамике, относятся обсессивно-фобические состояния с последовательным видоизменением идеообсессивных расстройств («помешательство сомнений», контрастные фобии) в направлении идеообсессивного бреда с амбитендентным ритуальным поведением и отвлеченным содержанием симптоматики; деперсонализационные состояния с постепенным утяжелением расстройств самосознания от невротической до дефектной деперсонализации с грубыми эмоциональными изменениями и ущербом в ауто-психической сфере; истерические состояния с трансформацией конверсионных и диссоциативных проявлений в сенестоипохондрические, субкататонические, псевдогаллюцинаторные.

Вспомогательное, но, по мнению современных европейских психиатров , весьма существенное значение для диагностики имеют нарушения экспрессии, придающие облику больных черты странности, чудаковатости, эксцентричности; пренебрежение правилами личной гигиены: «запущенность», неряшливость одежды; манерность, парамимия с характерным, избегающим собеседника взглядом; угловатость, толчкообразность, «шарнирность» движений; напыщенность, многозначительность речи при бедности, неадекватности интонаций. Совокупность этих особенностей выразительной сферы с характером необычности, чужеродности определяются H. C. Rumke (1958) понятием «praecoxgeful» («praecox feeling» в англоязычной терминологии).

Шизофрения, протекающая в виде атипичного затяжного пубертатного приступа

В этом разделе описываются варианты одноприступной, относительно благоприятно развивающейся шизофрении с характерными для юношеского возраста синдромами - гебоидным, особых сверхценных образований, дисморфофобическим с психастеноподобными расстройствами.

В юношеском возрасте происходят значительные изменения реактивности организма, его нейроэндокринных и иммунобиологических систем, что, безусловно, не может не оказывать глубокого влияния на возникновение, течение и исход шизофрении. Кроме того, незавершенность эволюции мозговых систем, незрелость психики и наличие особых кризовых пубертатных психических проявлений влияют на формирование клинической картины болезни.

Пубертатный период охватывает возрастной диапазон от 11 до 20-23 лет. Он включает ранний пубертатный (подростковый), пубертатный и поздний пубертатный, или собственно юношеский, периоды. Основные характеристики, определяющие психические проявления пубертатного периода: во-первых, выраженная неустойчивость и противоречивость отдельных сторон нервно-психического склада, ведущая роль аффективной сферы, эмоциональной лабильности - «пубертатная лабильность настроения» ; во-вторых, стремление к самостоятельности, независимости с сомнениями и даже отверганием прежних авторитетов и особенно негативистическим отношением к авторитету лиц из ближайшего окружения - семьи, учителя и т. д. - период «отрицания» [Смирнов В. Е., 1929; Busemann A., 1927], «протеста против отцов» , «стремления к самостоятельности» ; в-третьих, повышенный интерес к своему физическому и психическому Я с особой чувствительностью и ранимостью (по поводу каких-либо своих недостатков или несостоятельности), приводящих к фиксации в одних случаях на своих внешних данных, в других - на проблеме самосознания вплоть до симптомокомплекса деперсонализации или, напротив, к выраженному стремлению к самоусовершенствованию, творчеству в различных областях деятельности с направленностью мышления в сторону отвлеченных проблем и признаками созревания влечений - период «философский» , «метафизики» .

При дебютировании шизофрении в юношеском возрасте и особенно при ее медленном, относительно благоприятном развитии описанные пубертатные кризовые проявления не только сохраняются и имеют отчетливую динамику в сторону их искажения, но нередко становятся определяющими для развития клинических особенностей болезни в целом. Речь идет о формировании особых, специфических для юношеского возраста симптомокомплексов, среди которых наиболее характерными являются гебоидный, «юношеской метафизической интоксикации (особых сверхценных образований)", дисморфофобический и психастеноподобный [Цуцульковская М. Я., Пантелеева Г. П., 1986].

Длительное изучение юношеской малопрогредиентной шизофрении [Цуцульковская М. Я., 1979; Бильжо А. Г., 1987] показало, что через 10-15 лет после первого стационирования в юношеском возрасте у большинства больных постепенно наступает компенсация состояния с редуцированием психопатологических явлений и выявлением лишь нерезко выраженных признаков дефекта личности, которые практически не препятствуют социально-трудовой адаптации. Все это свидетельствует о выраженных особенностях данного варианта юношеской шизофрении, определяющих ее положение в общей систематике форм последней. В этих случаях есть все основания говорить об атипичных затяжных пубертатных шизофренических приступах [Наджаров Р. А., 1977] как варианте заболевания, близком к вялотекущей шизофрении.

Рассматриваемая форма течения шизофрении имеет определенный стереотип развития, стадии которого совпадают с этапами нормального созревания.

Период инициальных проявлений заболевания начинается в возрасте 12-15 лет. Он характеризуется заострением черт характера, появлением аутохтонных атипичных биполярных аффективных расстройств, иногда континуального характера, с наличием дисфорического оттенка депрессий, недовольства собой и окружающими или признаков возбужденности с непродуктивностью, отсутствием стремления к контактам - в гипоманиях. Все это сочетается с появлением оппозиции к окружающему, стремлением к самоутверждению, нарушениями поведения, конфликтностью. Возможно появление неразвернутых дисморфофобических идей сверхценного характера. Иногда внимание пациентов фиксируется на сознании измененности своего физического и психического «Я», наблюдаются склонность к самоанализу и затруднения при контактах с окружающими или доминирование интересов в области «абстрактных» проблем.

Следующая стадия, обычно соответствующая возрасту 16-20 лет, отличается быстрым нарастанием психических расстройств и наибольшей их остротой. Именно в этом периоде появляется необходимость госпитализации в психиатрическую больницу. В статусе больных отмечаются острые психотические явления, хотя и имеющие транзиторный и рудиментарный характер: ониризм, взбудораженность, идеаторные нарушения, ментизм, выраженные нарушения сна, отдельные гипнагогические и рефлекторные галлюцинации, отдельные галлюцинации воображения. На этом этапе гебоидный, дисморфофобический, псевдопсихастенический синдромы и синдром «метафизической интоксикации» выступают в своем наиболее завершенном виде и полностью определяют состояние больных. Но вместе с тем по своим клиническим особенностям они отличаются существенными признаками от внешне сходных проявлений, свойственных патологически протекающим пубертатным кризам. В течение ряда лет состояние остается относительно стабильным, без видимой динамики, характеризуется однообразием болезненных проявлений, без заметной тенденции к усложнению психопатологических признаков и даже с периодами их послабления и сохранением психопатоподобного, сверхценного и аффективного регистров расстройств. При контакте с такими больными иногда создается впечатление о наличии у них выраженных негативных изменений, тяжелого шизофренического дефекта.

Между 20 и 25 годами (у одних пациентов позже, у других раньше) происходит постепенная компенсация состояния с заметным редуцированием или полным исчезновением описанных расстройств и восстановлением социально-трудовой адаптации. Как правило, на этой стадии уже отсутствуют признаки прогредиентности болезненного процесса, в частности его повторные экзацербации. Отмечаются также возрастающая с годами социальная компенсация и профессиональный рост.

Особенностью отдаленного периода заболевания независимо от преобладающего синдрома на предшествующей стадии болезни является относительно неглубокая степень негативных изменений. Если в период развернутых расстройств создавалось впечатление глубокого психического дефекта - эмоционального уплощения, моральной тупости, грубых проявлений инфантилизма, выраженного падения энергетических возможностей, то по мере редуцирования продуктивных расстройств изменения личности обычно оказывались не столь выраженными, ограничивались лишь у части больных утратой широты интересов, снижением психической активности, появлением сугубо рационального отношения к близким, с потребностью в опеке, некоторой замкнутостью в кругу семьи. У одних больных на первый план выступали признаки инфантилизма, проявляющиеся в непрактичности, зависимости от близких, эмоциональной незрелости, слабости влечений при хорошем уровне умственной продуктивности, у других превалировали шизоидные особенности склада личности с чертами аутизма и чудаковатости, не мешающими, однако, высокому уровню профессионального роста и социальной адаптации.

Исследования преморбида пациентов, особенностей их раннего развития, изучение детских кризовых периодов, личностных особенностей в детстве позволили обнаружить большую частоту аномального склада их личности с явлениями дизонтогенеза [Пекунова Л. Г., 1974]. Анализ же семейного фона показал, что в семьях больных имеется значительное накопление вялотекущих и приступообразных форм шизофрении у родителей и сибсов [Шендерова В. Л., 1975]. Родственники больных по преморбидному складу личности часто также имели сходство с больными.

Таким образом, форму шизофрении в виде затяжных атипичных пубертатных приступов следует относить к особой группе в систематике форм шизофрении, в генезе которых при доминирующей роли механизмов пубертатного криза большое значение имеют конституционально-генетические факторы. Есть основания считать, что речь идет не только о патопластической, но и о патогенетической роли пубертатного возраста в генезе этих атипичных пубертатных форм.

Ввиду возможности значительной компенсации состояния больных по миновании пубертатного периода с высоким уровнем их профессионального роста, социальной и трудовой адаптации следует с большой осторожностью решать вопросы, ограничивающие последующий социальный рост пациентов (перевод на инвалидность, ограничение для поступления в вуз, отчисление из вуза, и др.). Возможности высокого уровня компенсации при этих атипичных пубертатных приступах требуют специального обсуждения социальных аспектов их клинической диагностики, так как эти пациенты в социальном отношении не должны подходить под общую группу больных шизофренией наряду с пациентами с тяжелыми прогредиентными формами.

Среди атипичных пубертатных шизофренических приступов различают следующие 3 разновидности: гебоидный, с синдромом «юношеской метафизической интоксикации», с дисморфофобическими и психастеноподобными расстройствами.

Состояния, соответствующие разным вариантам шизофрении с течением в форме атипичного затяжного пубертатного приступа, в МКБ-10 выведены за рамки раздела «Шизофрения» (F20), объединяющего психотические формы заболевания, и рассматриваются в разделе «Шизотипическое расстройство» (F21). При этом возможно указание вторым кодом соответствующего синдрома: F21, F60.2 (гебоидный); F21, F60.0 («метафизической интоксикации»); F21, F45.2 (дисморфофобический); F21, F60.6 (психастеноподобный).

В Рекомендациях МЗ РФ по использованию МКБ-10 в России атипичные затяжные пубертатные приступы выделяются в разделе «Шизотипическое расстройство» (F21) как психопатоподобный вариант вялотекущей шизофрении (F21.4) с использованием вышеуказанного второго кода для выделения соответствующего клинического синдрома, доминирующего в картине затяжного пубертатного приступа. Таким образом, гебоидный вариант кодируется как F21.4, F60.2; вариант с «метафизической интоксикацией» - F21.4, F60.0; дисморфофобический вариант -F21.4, F45.2; психастеноподобный вариант- F21.4, F60.6.

Гебоидный приступ следует определять как возникающее в юношеском возрасте психическое расстройство, характеризующееся патологическим преувеличением и видоизменением до психотического уровня психологических пубертатных свойств с преобладанием аффективно-волевых нарушений, в том числе и влечений, приводящих к противоречащему общепринятым нормам поведению и выраженной дезадаптации в обществе [Пантелеева Г. П., 1973, 1986].

Первый (начальный) этап в развитии гебоидного состояния, которым дебютируют заболевания, приходится в основном на первую половину пубертатного периода - возраст 11-15 лет. Продолжительность этого этапа у большинства больных 1-3 года.

Начальные признаки болезни: появление у пациентов несвойственных им прежде психопатических черт шизоидного и возбудимого круга, извращенных эмоциональных реакций и влечений. Развиваются и признаки «ущербности» личности шизофренического типа.

В одних случаях преобладает преувеличенно скептическое отношение к окружающему, сочетающееся с грубым цинизмом в суждениях о жизни, стремлением к оригинальничанию, фарсу. В поведении больных начинают доминировать безделье, отрыв от общих со сверстниками интересов, односторонние увлечения современной музыкой типа «панк-рока», «heavy metal», «рэпа» и т. п. Другим свойственно бесцельное хождение по улицам. Больные полностью игнорируют мнение родственников по тому или иному вопросу, удобства семьи, равнодушно реагируют даже на смерть близких им лиц. Все это свидетельствует о том, что ведущими в поведении таких больных оказываются черты ослабления самоконтроля и нарастающего безволия. В других случаях в клинической картине начального этапа болезни доминируют черты несвойственной больным ранее повышенной раздражительности, грубости и неуживчивости с окружающими. Проявляемое пациентами упрямство настораживает своей немотивированностью. Больные, несмотря на просьбы, убеждения и даже приказания, перестают стричь волосы, менять белье, отказываются мыться, вступают в ненужные пререкания, часами без надобности спорят. В реакциях на окружающее все заметнее выявляется неадекватная гневливость, нередко сопровождающаяся агрессией. Во время учебных занятий у больных все более проявляются лень и рассеянность. Обращает на себя внимание также то, что больные как бы останавливаются в своем психическом развитии: вновь начинают интересоваться сказками, а также военной и «шпионской» тематикой книг и кинофильмов, особенное удовольствие они получают от описания сцен различных зверств, мучений, различных скандальных историй, становятся лживыми и т. п.

Одновременно с описанными изменениями выявляются атипичные, стертые биполярные аффективные расстройства. Они чаще выступают в виде дистимии с преобладанием недовольства собой, стремления к одиночеству, нежелания чем-либо заняться. Иногда возникают и гипоманиакальные состояния, определяющиеся в этих случаях периодами неожиданной грубости и конфликтное™ на фоне беспечности.

Второй этап в динамике гебоидных проявлений характеризуется манифестацией гебоидного состояния и развивается в большинстве случаев в возрасте 15-17 лет. В этот период происходит психопатоподобное оформление пубертатных расстройств, приводящее к полной декомпенсации состояния. Поведение больных поражает окружающих грубостью, неадекватностью и малой мотивированностью поступков. Конфликтность и брутальность поведения больных с бессмысленной оппозицией и тотальным негативизмом к общепринятому образу жизни, возведением в авторитет всего отрицательного приобретает утрированные черты. Появляются также уродливые и карикатурные формы подражания стилю в одежде и манерах, которые, как правило, ведут к безграничной эксцентричности и вычурности внешнего вида и поведения в целом, нарочитой разболтанности, пустому позерству и паясничанью. В некоторых случаях в поведении преобладают негативистическое отношение к близким родственникам с немотивированными враждебностью и ненавистью к ним, упорным терроризированием их необоснованными претензиями, изощренной жестокостью и беспричинной агрессией. Достаточно типичными являются упорное стремление к разрешению абстрактных проблем при отсутствии соответствующих знаний и осмысления их с одновременным отходом от какой-либо реально значимой, полезной деятельности. Нарастающая раздражительность нередко сопровождается гротескными, однообразными истерическими реакциями, которые по своим проявлениям нередко приближаются к немотивированным импульсивным вспышкам ярости и агрессии.

Несмотря на сохранность интеллектуальных способностей на этом этапе развития гебоидного состояния, большинство больных из-за резкого снижения успеваемости оставляют учебу в школе или на первых курсах института и в течение нескольких лет ведут праздный образ жизни; в некоторых случаях, не задумываясь, уезжают в другие города «познавать жизнь», легко попадают под влияние антисоциальных личностей и совершают правонарушения, вступают в различные религиозные секты (преимущественно «сатанинской» направленности).

Нередко у больных на первый план выступают расторможение полового влечения, неумеренное потребление алкогольных напитков и наркотиков, занятия азартными играми. Влечение к какому-либо виду деятельности определяется извращенными эмоциональными реакциями, и тогда характер занятий приближается по своему содержанию к перверзным влечениям. Например, больные тянутся к описаниям жестокости, авантюрных действий, отображают в рисунках различные неприятные ситуации, пьянки, человеческие уродства и т. п.

Поскольку проявления гебоидного состояния способны имитировать негативные расстройства, то об истинной выраженности собственно изменений личности в этот период судить трудно. Тем не менее «шизофреническая» окраска поведения больных в целом выступает очень отчетливо в виде неадекватности поступков, их малой мотивированности, непонятности, странности, однообразия, а также вычурности и нелепости. В картине гебоидного состояния выраженные шизоидные особенности сосуществуют с истерическими элементами рисовки и демонстративное™, симптомы патологического фантазирования - с чертами ригидности, проявления повышенной возбудимости и аффективная неустойчивость - с невротическими и фобическими симптомами, нарушения влечения - с расстройствами психастенического круга (неуверенностью в себе, утратой чувства непринужденности при общении, повышенной рефлексией и др.), явлениями дисморфофобии навязчивого или сверхценного характера, со стертыми сенестопатиями, неоформленными идеями отношения.

Аффективные расстройства в рассматриваемый период носят биполярный фазовый характер и возникают аутохтонно. При этом они, как правило, атипичны и собственно тимический компонент в их структуре выступает в крайне стертом виде. Аффективные состояния отличаются значительной растянутостью во времени (от 2-3 мес до 2-3 лет) и нередко сменяют друг друга по типу continua.

На фоне описанных нарушений в некоторых случаях эпизодически возникают подозрительность с ощущением, что вокруг что-то затевается, состояния беспредметного страха, нарушения сна в виде бессонницы или кошмарных сновидений, рудиментарные явления ониризма. Возникают эпизоды звучания и наплывов мыслей, транзиторное ощущение обладания гипнотической силой, угадывания чужих мыслей с чувством непроизвольности мышления, воспоминаний, необычной яркостью и иллюзорностью восприятия окружающего, мистическим проникновением, эпизодами деперсонализации и дереализации, гипнагогическими зрительными представлениями. Все эти симптомы в структуре гебоидного состояния носят рудиментарный характер, продолжаясь от нескольких часов до 1-2 дней.

Третий этап гебоидного состояния характеризуется ослаблением тенденции к дальнейшему усложнению симптоматики и стабилизацией состояния на уровне предшествующего этапа. С возраста 17-20 лет в течение последующих 2-7 лет клиническая картина и поведение больных становятся однообразными независимо от изменения реальных условий и внешних воздействий. В этих случаях больные остаются глухи и к тем ситуациям, которые возникли как следствие их неправильного поведения (приводы в милицию, стационирование, исключение из учебного заведения, увольнение с работы и др.). Упорный характер носит у них и склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, несмотря на отсутствие непреодолимого влечения к ним (больные не поддаются ни коррекции, ни административным воздействиям, ни наркологическому лечению). Они легко попадают под влияние антисоциальных личностей, участвуют в организуемых последними правонарушениях и антиобщественных начинаниях, задерживаются милицией за «хулиганство» и другие поступки. Становятся более заметными и признаки задержки психического развития (последнее как бы останавливается на подростковом уровне, пациенты «не взрослеют»).

В этот период отмечается наибольшее число обусловленных неправильным поведением больных госпитализаций. Лечение в стационаре, в частности применение нейролептиков, позволяет купировать гебоидное состояние, но после прекращения лечения состояние больных вновь быстро ухудшается.

На протяжении третьего этапа вне связи с какими-либо внешними факторами у многих больных может спонтанно наступать улучшение психического состояния, которое может длиться от нескольких дней или недель до одного и (реже) нескольких месяцев. В эти периоды больные, по выражению их родственников, становятся почти «как прежде». Они начинают учиться, наверстывая запущенный материал, или работать. Нередко создается впечатление, что исчезают признаки эмоциональной тупости. Но затем состояние вновь изменяется и возникают гебоидные расстройства прежней психопатологической структуры.

Четвертый этап в динамике гебоидного состояния характеризуется его постепенным обратным развитием. Он продолжается в среднем 1-2 года и приходится на возраст 20-24 лет (колебания от 18 до 26 лет). На этом этапе постепенно уменьшается полиморфизм гебоидных расстройств, сглаживаются поведенческие нарушения, немотивированная неприязнь к родственникам, склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, необычность увлечений и интересов; «пубертатное мировоззрение» теряет свою явно оппозиционную направленность, а затем постепенно сходит на нет. Значительно дольше остаются признаки ослабления самоконтроля, что находит отражение в эпизодических алкогольных, наркотических и сексуальных эксцессах. Постепенно исчезает и продуктивная симптоматика (неврозоподобная, дисморфофобия и др.) и остается лишь склонность к нерезким аутохтонным сменам настроения.

Социально-трудовая адаптация больных значительно повышается. Они нередко возобновляют прерванную учебу и даже начинают овладевать какой-либо профессией.

По мере редуцирования гебоидных нарушений появляется возможность оценить изменения личности. Как правило, они оказываются не столь глубокими, как можно было ожидать. Они ограничивались лишь утратой широты интересов, снижением психической активности, появлением сугубо рационального отношения к близким людям с потребностью в их опеке, некоторой замкнутостью в кругу семьи.

Таким образом, четвертый этап - это становление стойкой ремиссии. Можно выделить два основных типа последней. Первый характеризуется тем, что на первый план выступает психический инфантилизм (или ювенилизм) в сочетании с шизотимными проявлениями, второй определяется выраженными шизоидными особенностями склада личности с чертами аутизма и чудаковатости.

Приступ с явлениями «метафизической интоксикации» - это развивающееся в юношеском возрасте состояние, характеризующееся доминированием в психической жизни субъекта аффективно заряженной односторонней интеллектуальной деятельности (чаще абстрактного содержания) и приводящее к различным формам социальной и трудовой дезадаптации.

Собственно «метафизическое» содержание идеаторной деятельности больных, определившее название синдрома, не является обязательным. Проявления этого феномена отличаются значительным разнообразием. Одни пациенты действительно посвящают себя поиску метафизических или философских «истин», другие же бывают одержимы идеями духовного либо физического самоусовершенствования, которые они возводят в ранг мировоззрения; третьи тратят много времени и энергии на изобретение «вечного» или «безопорного» двигателя, решение неразрешимых на сегодняшний день математических или физических задач; четвертые обращаются к христианству, буддизму, индуизму, становясь религиозными фанатиками, членами различных сект.

Квалифицируя состояние «метафизической интоксикации» как сугубо возрастной (юношеский) симптомокомплекс, Л. Б. Дубницкий (1977) выделял в его структуре 2 обязательных психопатологических признака: наличие сверхценного образования, обусловливающего выраженную аффективную заряженность больных в соответствии с их взглядами или идеями и их доминирующим значением во всей психической жизни индивидуума; односторонне усиленное влечение к познавательной деятельности - так называемые духовные влечения . В зависимости от преобладания первого или второго признака выделяются и разные клинические варианты рассматриваемого типа приступов.

Чаще встречается аффективный вариант «метафизической интоксикации», т. е. с преобладанием первого признака - сверхценных образований аффективного характера. В этих случаях преобладает интенсивнейшая аффективная насыщенность состояния, собственно идеаторные разработки занимают второстепенное место, интерпретативная сторона интеллектуальной деятельности больных сводится к минимуму. Больные обычно заимствуют общепопулярные идеи или чужие взгляды, но отстаивают их с несокрушимой аффективной заряженностью. Доминирует чувство убежденности в особой значимости и правоте собственной деятельности. Содержанием этих идей чаще всего бывают религиозные взгляды, парапсихология, оккультизм. Свидетельством преобладания аффекта над идеей служит оттенок экстатичности в состоянии: больные заявляют о мистическом проникновении в суть вопросов бытия, о познании смысла жизни в период «вдохновения», «прозрения» и т. п. Формирование подобного «мировоззрения» обычно наступает быстро по типу «кристаллизации», причем его содержание часто находится в прямом противоречии с прошлым жизненным опытом пациентов, их прежними интересами, личностными установками. Наличие фазных аффективных расстройств придает этим состояниям особую окраску. При депрессивном аффекте больные, занимавшиеся вопросами философии или религии, приходят к идеализму, метафизике, мистицизму или принимают взгляды «нигилистов», «лишних людей», «битников». Однако и по миновании депрессии интересы больных, как и их деятельность, определяются избирательным кругом вопросов, которые доминируют в сознании в ущерб реальным интересам и занятиям. В периоды обострения состояния «одержимость» больных достигает уровня так называемого сверхценного бреда [Смулевич А. Б., 1972; Birnbaum К., 1915]. Одновременно отмечаются многочисленные (хотя и эпизодические) субпсихотические симптомы. Характерным является извращение ритма сон - бодрствование, иногда упорная бессонница, кратковременные онирические расстройства, отдельные гипнагогические галлюцинации и галлюцинации воображения, соответствующие содержанию «метафизической интоксикации». Реже наблюдаются острые транзиторные нарушения мышления, трактуемые больными с позиций собственного «мировоззрения».

Активный этап болезни с доминированием явлений «метафизической интоксикации», так же как при гебоидных состояниях, ограничен периодом юношеского возраста, за пределами которого наступают выраженное редуцирование всех позитивных расстройств, сглаживание и компенсация личностных изменений, хороший, неуклонно повышающийся социально-трудовой рост, т. е. состояние стойкой ремиссии типа практического выздоровления [Бильжо А. Г., 1987].

При этом типе приступов также прослеживается этапность в развитии клинических проявлений, совпадающая со стадиями пубертатного периода.

Болезнь чаще развивается у мужчин. Начальный период заболевания относится к подростковому возрасту (12-14 лет). Фаза отрочества знаменуется активизированием сверхценной деятельности различного содержания: занятия на компьютере (с акцентом на игровых программах и виртуальном общении через Интернет), поэзией, спортом, химическими опытами, фотоделом, музыкой и др. Подобные увлечения обычно непродолжительны, пациенты быстро «остывают» и «переключаются» на новые занятия. Значительное место в механизме сверхценной активности принадлежит фантазированию. Содержание сверхценной активности находится в прямой зависимости от аффекта. Это особенно проявляется в случаях подавленности, сопровождающейся «философскими поисками». Когда депрессия исчезает, то больные испытывают «мучительное ожидание счастья». Одновременно с появлением различных форм сверхценной деятельности нарастает отгороженность больных от окружающих, переживаемая ими как «комплекс неполноценности».

На этапе активного течения болезни (15-16 лет) у всех пациентов отмечаются доминирование односторонней активности и выраженная аффективная насыщенность состояния. Становясь приверженцами философии экзистенциализма, воззрений Канта или Ницше, принимая идеи христианства или буддизма, занимаясь физическими упражнениями или теорией относительности Эйнштейна, больные ни на минуту не сомневаются в истинности и чрезвычайной значимости отстаиваемых ими взглядов, предаются излюбленным занятиям с необыкновенным упорством и страстностью. «Погружаясь» в новые интересы, больные начинают пропускать занятия в школе, уклоняться от домашних поручений, резко ограничивают контакты, проявляют безразличие к близким.

Типичным для этих случаев является и извращение цикла сон - бодрствование: больные занимаясь по вечерам и засиживаясь за книгами за полночь, утром с трудом поднимаются с постели, испытывая чувство разбитости, вялости. Возникновению религиозного или философского «мировоззрения» обычно предшествует характерное изменение настроения: «перенося» свое настроение на окружающий мир, природу, искусство, больные как бы находятся все время в состоянии ожидания необыкновенных событий, предстоящей «разрядки» новых идей философского или религиозного содержания или изобретений. Эти новые идеи воспринимаются как «озарение», познание нового смысла жизни с «переоценкой ценностей». Философское мировоззрение может принимать характер «сверхценных бредовых идей» . Аффективная насыщенность их идей всегда производит впечатление фанатизма.

Описанные состояния сопровождаются разнообразными, хотя и единичными чувственными феноменами. Развиваются нарушения сна (нередко упорная бессонница), появляются эпизодические гипнагогические галлюцинации, отдельные кратковременные онирические расстройства (часто в просоночном состоянии), рефлекторные галлюцинации, галлюцинации воображения. Возникающие аутохтонно или реактивно на протяжении всей фазы юности гипнагогические галлюцинации часто истолковываются больными в мировоззренческом плане. У части больных отмечаются остро возникающие транзиторные нарушения мышления, которые отличаются особой вычурностью и мистическим толкованием.

К возрасту 17-22 лет вся деятельность пациентов и весь образ их жизни определяются «метафизической интоксикацией» и измененным аффектом. К этому возрасту особо отчетливо вырисовываются фазные аффективные расстройства (часто биполярные), сочетающиеся с интеллектуальной активностью. Несмотря на эту активность, обнаруживаются признаки социальной дезадаптации больных. Обычно они оставляют учебу на первых курсах высших учебных заведений или отчисляются в связи с академической неуспеваемостью. Работоспособность больных и в последующий период остается в указанном смысле неравномерной. К 20-21 году все более отчетливо выступают их житейская неприспособленность, зависимость от родителей, не соответствующая возрасту наивность суждений; односторонность интеллектуального развития, а также снижение сексуального влечения и признаки физического инфантилизма.

Постпубертатный период (22 года-25 лет) сопровождается у этих больных постепенным «угасанием» сверхценной активности при сохранении стертых циклотимоподобных аффективных фаз и появлением возможностей социальной адаптации. Пациенты возвращаются к учебе, начинают работать. При этом в сравнении с преморбидом здесь можно обнаружить определенные изменения личности: аутизацию, склонность к соблюдению заведенного распорядка и уклада жизни, элементы резонерства, недостаточную самокритичность, отчетливые признаки психического, а иногда и физического ювенилизма. Сохраняющиеся сверхценные образования все же оказывают влияние на предпочтительность интересов и занятий больных, чаще всего становясь содержанием их профессиональной деятельности.

Как правило, этих больных в последующем отличает относительно высокий уровень профессиональной продуктивности.

Приступ с дисморфофобическими и психастеноподобными расстройствами характеризуется прежде всего состоянием, которое в литературе со времен E. Morselli (1886) определяется понятием дисморфофобии - болезненного расстройства с доминированием идеи мнимого физического недостатка (формы или функции). Дисморфофобия, как указывается многими исследователями на основе эпидемиологических данных, является симптомокомплексом, встречающимся преимущественно в подростково-юношеском возрасте и представляющим одну из сторон проявлений пубертатных кризов [Наджаров Р. А., Штернберг Э. Я., 1975; Шмаонова Л. М., Либерман Ю. И Вроно М. Ш., 1980].

П. В. Морозовым (1977) и Д. А. Пожарицкой (1993) было установлено, что к этому возрасту относятся не только преимущественная частота этих картин, но и их определенные возрастные особенности, в частности тесное их сочетание с так называемым юношеским психастеноподобным симптомокомплексом [Пантелеева Г. П., 1965]. Под расстройствами психастенического типа имеются в виду проявления, напоминающие личностные особенности, характерные для психопатов-психастеников. Здесь в клинической картине наиболее часто встречаются такие симптомы, как появление несвойственной ранее нерешительности и неуверенности в своих действиях и поступках, трудностей контактов с чувством скованности и напряжения на людях, обостренная рефлексия, чувство измененности своей личности и отстранения от реального («потеря чувства реального» ), приводящие к нарушению адаптации к окружающим условиям жизни. При манифестации данного варианта атипичного пубертатного приступа в одних случаях превалирует дисморфофобия, в других - психастеноподобные расстройства.

Описанным явлениям дисморфофобии и психастеноподобных расстройств обычно предшествует возникновение или усиление шизоидных черт в возрасте 11-13 лет. Иногда одновременно наблюдаются стертые продуктивные расстройства: фобии, нестойкие сенситивные идеи отношений, субклинические биполярные аффективные фазы. В дальнейшем (12-14 лет) обычно возникают идеи физического недостатка, которые поначалу практически ничем не отличаются от обычного сверхценного интереса и озабоченности подростка по поводу собственной внешности. Опасаясь услышать насмешки в свой адрес, подростки маскируют свои мнимые физические недостатки при помощи одежды или обуви, стесняются раздеваться на людях. Одни из них усиленно занимаются физическими упражнениями, другие лишь соблюдают определенный режим питания «с целью исправления физических недостатков».

Манифестный этап болезни развивается в возрасте 15-18 лет. Его начало определяется усложнением темы дисморфофобии: наряду с беспокойством по поводу лишней массы тела, наличия юношеских угрей пациентов начинают волновать форма носа, грозящее облысение, малозаметные родимые пятна и т. п. Резко меняется и поведение больных: их полностью охватывают мысли об имеющихся у них «дефектах», они оставляют учебу, бросают работу, не выходят на улицу, прячутся от товарищей, гостей. Занимаясь самолечением, они постоянно контролируют свой вид с помощью зеркала - симптом «зеркала» . Больные с упорством обращаются к косметологам, готовы на все ради исправления дефекта. Нередко они дают и выраженные аффективные реакции с истерическими чертами. В одних случаях, когда у больных возникают очерченные депрессивные расстройства, сверхценные идеи физического недостатка приобретают политематический характер, приближаясь к депрессивному бреду самообвинения; в других - дисморфофобия остается монотематичной: депрессивный аффект определяется с большим трудом, а сверхценные идеи физического недостатка перерастают в некорригируемую систему убеждений, приближающуюся к бреду паранойяльного типа. У этих больных нередко отмечаются идеи отношения, вербальные иллюзии, они заявляют, что повсюду над их уродством «открыто» издеваются. В этот период пациенты обычно неоднократно госпитализируются.

В случаях с наличием психастенических расстройств к трудностям контактов, напряжению и скованности на людях, страху покраснеть, сомнениям в правильности своих действий присоединяются дисморфофобические и ипохондрические идеи полиморфного содержания, сенситивные идеи отношения, рефлексия по типу «моральной ипохондрии». Аффективные нарушения на протяжении всего этого этапа носят биполярный, континуальный характер. Наблюдаются также волнообразность выраженности психастеноподобных расстройств, колебания уровня дисморфофобических и ипохондрических идей и сенситивных идей отношения от сверхценного к бредовому регистру (минуя навязчивый уровень), коррелирующие с изменениями полюса аффекта и выраженностью аффективных расстройств. В состояниях депрессии, помимо актуализации дисморфофобических идей, отмечаются субъективно более тяжелые деперсонализационно-дереализационные нарушения, явления соматопсихической деперсонализации, эпизоды острой деперсонализации. Несмотря на тяжесть клинической симптоматики и быстрое наступление социально-трудовой дезадаптации, уровень негативных изменений неглубок. Состояние больных остается длительно стабильным по одним и тем же проявлениям в пределах юношеского возраста.

К 22-23 годам (у одних немного раньше, у других позднее) постепенно наступает редукция идей физического недостатка, психастеноподобные расстройства утрачивают характер единого симптомокомплекса. Происходит их фрагментаризация на отдельные симптомы, не имеющие аффективного компонента. Постепенно теряется и их актуальность для больных.

К 25 годам у больных сохраняются лишь стертые аффективные расстройства в виде аутохтонных субдепрессивных фаз и кратковременных субдепрессивных реакций, в клинической картине которых проявляются, однако, некоторые психастеноподобные черты (преобладание тревожных опасений, боязнь потерпеть неудачу, стать причиной неприятности для окружающих) или же несколько утрированная забота о своем внешнем виде. Иногда остаются черты замкнутости, обособленности, поверхностности, незрелости суждений и интересов, повышенная внушаемость; эгоцентризм и недостаточная эмоциональная привязанность к близким сочетаются с подчиненным положением в семье. Некоторые больные бывают раздражительными, легко дают аффективные реакции по незначительным поводам, ссылаясь впоследствии на повышенную утомляемость, несдержанность. При этом подобные реакции они позволяют себе только дома.

По миновании описанных манифестных явлений все больные работают и достаточно хорошо справляются с учебой. Они достигают, как правило, относительно высокого профессионального уровня, хотя в некоторых случаях отмечаются малая инициативность и продуктивность.

Вялотекущая шизофрения , или малопрогредиентная шизофрения , - разновидность шизофрении, при которой болезнь прогрессирует слабо, отсутствует свойственная для шизофренических психозов продуктивная симптоматика, наблюдаются чаще всего только косвенные клинические проявления (неврозоподобные, психопатоподобные, аффективные, сверхценные, ипохондрические и т. п.) и неглубокие личностные изменения. В современной международной классификации болезней (МКБ-10) такой диагноз отсутствует.

Малопрогредиентная (вялотекущая) шизофрения используется как синоним шизотипического расстройства многими авторами.

«Шизотипическое расстройство личности» в российской классификации также соответствует вялотекущей шизофрении и совпадает с ней по принятым в российской психиатрии диагностическим критериям.

Первые описания вялотекущей шизофрении часто связывают с именем советского психиатра А. В. Снежневского. Диагностические её границы, принятые Снежневским и его последователями, были значительно расширены по сравнению с критериями шизофрении, принятыми на Западе; диагноз вялотекущей шизофрении нашёл применение в практике репрессивной психиатрии в СССР и чаще, чем другие клинические диагнозы, использовался для обоснования невменяемости диссидентов.

Неоднократно высказывалось мнение, что диагноз вялотекущей шизофрении получали или могли получать не только инакомыслящие, но и обычные пациенты при отсутствии у них шизофрении и наличии лишь невротических нарушений, депрессивных, тревожных или личностных расстройств.

Концепция вялотекущей шизофрении получила распространение лишь в СССР и некоторых других восточноевропейских странах. Эта концепция не была признана международным психиатрическим сообществом и Всемирной организацией здравоохранения, использование диагностических критериев вялотекущей шизофрении по отношению к диссидентам - осуждено на международном уровне.

История диагноза: концепция латентной шизофрении начиная с Блейлера

Существует мнение, что авторство концепции вялотекущей шизофрении приписывается Снежневскому ошибочно, поскольку о сходных расстройствах шла речь под другими названиями в работах психиатров различных стран. Отмечается также, что именно в работах Снежневского и его сотрудников вялотекущая шизофрения выступает в качестве самостоятельной формы и описываются различные варианты её протекания.

Понятие «латентной шизофрении» впервые было употреблено Эйгеном Блейлером в 1911 году (критерии её не были им чётко определены):

Эти простые шизофреники составляют большую часть всех «мозгов набекрень» (реформаторы, философы, артисты, дегенераты, чудаки). Существует также латентная шизофрения, и я на самом деле думаю, что это наиболее частые случаи.

По Блейлеру, диагноз латентной шизофрении можно ставить, изучая состояние пациента ретроспективно: при изучении прошлого лиц с шизофренией, у которых болезнь стала очевидной, можно обнаружить продромы латентной формы.

Как проявления нераспознанной шизофрении Э. Блейлер предлагал рассматривать целый ряд случаев психастении, истерии, неврастении. По мнению Э. Блейлера, шизофрения, для которой наиболее характерно своеобразное расщепление единства личности, чаще протекает «в скрытых формах с маловыраженными признаками, чем в формах явных, с законченной симптоматологией...».

Впоследствии описания относительно благоприятных форм, соответствующих понятию вялотекущей шизофрении, получили распространение под различными названиями в исследованиях национальных психиатрических школ Европы, США, Японии и др. Наиболее известные из этих названий - «мягкая шизофрения», «микропроцессуальная», «микропсихотическая», «рудиментарная», «санаторная», «амортизированная», «абортивная», «предфаза шизофрении», «медленнотекущая», «субклиническая», «предшизофрения», «нерегрессивная», «латентная», «псевдоневротическая шизофрения», «шизофрения с обсессивно-компульсивными расстройствами», медленно развивающаяся шизофрения с «ползучей» прогредиентностью.

В советской психиатрии описание сходных форм расстройств имеет давние традиции: так, А. Розенштейн и А. Кронфельд в 1932 предлагали близкий по содержанию термин «мягкая шизофрения»; в этой связи можно упомянуть и работы Б. Д. Фридмана (1933), Н. П. Бруханского (1934), Г. Е. Сухаревой (1959), О. В. Кербикова(1971), Д. Е. Мелехова (1963) и др.

Автор монографии «История шизофрении» французский психиатр Ж. Гаррабе отмечает, что в период до Второй мировой войны критерии «шизофрении без шизофренических симптомов» претерпели изменения, будучи расширены за счёт включения ряда атипичных, пограничных состояний: в частности, Zilberg писал об «амбулаторной шизофрении». Нередко в исследованиях шла речь о так называемых препсихотических, или предшизофренических состояниях - возникающих в период до начала развития психоза, которого, впрочем, чаще всего в этом случае не происходило.

Проблема «псевдоневротической шизофрении» разрабатывалась в американской психиатрии на протяжении 1950-60-х, в частности P. Hoch и P. Polatin, предложившими данный термин в 1949 году. По мнению Ж. Гаррабе, в этом случае вернее было бы говорить не о собственно психическом заболевании, для которого характерно процессуальное (прогрессирующее) развитие, а о расстройствах личности (психопатиях), в частности о «borderline», рус. пограничное расстройство личности. Клинико-генетическое изучение расстройств шизофренического спектра обусловило интерес американских исследователей к проблеме псевдоневротической шизофрении в последующие полтора десятилетия (концепция «borderline schizophrenia» D. Rosenthal, S. Kety, P. Wender, 1968).

Расширительная трактовка понятия «шизофрения», преобладавшая в американской психиатрии (концепция «псевдоневротической шизофрении»), сформировалась под влиянием идей Блейлера, который считал шизофрению в основном психологическим расстройством - возможно, с психогенной основой, - а не патологическим состоянием нервной системы, и значительно расширил границы этого понятия по сравнению с Эмилем Крепелином. В результате в США диагноз шизофрении распространялся на тех пациентов, кто в Европе получил бы диагноз депрессивного или маниакального психоза или даже рассматривался бы как страдающий не психотическим, а невротическим расстройством либо расстройством личности. Диагноз шизофрении получали пациенты на основании широкого спектра невротических симптомов, таких как фобии или навязчивые идеи.

В 1972 году совместный диагностический проект Великобритании и США показал, что диагноз шизофрении гораздо чаще ставился в США, чем в Великобритании. После этого получила распространение идея, что необходимы стандартизированные методы постановки диагноза. В последней четверти ХХ века были разработаны несколько диагностических схем, которые продолжают широко использоваться. Данные системы (в частности, МКБ-10 и DSM-IV) требуют ясных доказательств психоза в настоящем или в прошлом, а также того, чтобы эмоциональные симптомы не были ведущими.

Концепция вялотекущей шизофрении была предложена профессором А. В. Снежневским, по некоторым источникам, в 1969 году. Впрочем, доклад о латентной шизофрении (на английский это понятие было переведено буквально как «вялое течение») был зачитан им ещё в 1966 году в Мадриде на IV Всемирном конгрессе психиатров). Концепция вялотекущей шизофрении Снежневского основывалась на модели латентной шизофрении Блейлера. Западными психиатрами эта концепция рассматривалась как неприемлемая, поскольку она привела к ещё большему расширению и без того уже расширенных (в том числе и в англоязычных школах) диагностических критериев шизофрении.

Ж. Гаррабе отмечает, что, согласно взглядам Снежневского, высказанным им в 1966 году, латентная («торпидная», «вялая») шизофрения означает «хронические поражения, которые не развиваются ни в сторону ухудшения, ни в сторону выздоровления». В отличие от латентной шизофрении Блейлера, концепция вялотекущей шизофрении Снежневского не подразумевала обязательного развития, которое приводило бы к возникновению собственно шизофренической симптоматики, но ограничивалась только скрытыми (псевдоневротическими или псевдопсихопатическими) проявлениями.

В написанной Р. Я. Наджаровым, А. Б. Смулевичем главе «Руководства по психиатрии», которое было издано в1983 году под редакцией Снежневского, утверждается, что, вопреки традиционному представлению о «вялопротекающей шизофрении» как об атипичном варианте расстройства (т.е. об отклонении от закономерного, более неблагоприятного развития заболевания), малопрогредиентная шизофрения представляет собой не затянувшуюся стадию, предшествующую большому психозу, но самостоятельный вариант эндогенного процесса. В ряде случаев характерные для неё признаки определяют клиническую картину на всём протяжении психического расстройства и подчиняются собственным закономерностям развития.

Стоит отметить также, что между «мягкой шизофренией» А. Кронфельда, труды которого не переиздавались на протяжении 1960-80-х годов, и «вялотекущей шизофренией» А. В. Снежневского были значительные различия. Так, на II Всесоюзном съезде психиатров в 1936 году Кронфельд выступил с разъяснением, что выделяемая им «мягкая шизофрения» представляет собой вариант явного шизофренического процесса: эта форма начинается всегда фазой острого психоза и в течение многих лет сохраняет данную симптоматику, которую, однако, пациенты настолько компенсируют, что остаются социально сохранными. Он отметил «непомерное расширение» его первоначальной концепции «мягкой шизофрении» московскими авторами, что привело к её неоправданной диагностике в случаях, когда речь идёт предположительно об инициальной, а не достоверно резидуальной симптоматике и когда эта симптоматика не носит манифестного характера. По словам Кронфельда, применение этого понятия в последнее время было часто не обосновано и обусловлено принципиальными клинико-патологическими ошибками.

Клинические проявления и симптоматика

Как и в случае с «обычной» шизофренией, клинические критерии, выделяемые сторонниками концепции вялотекущей шизофрении, группируются по двум основным регистрам:

• патологически продуктивные нарушения («позитивная психопатологическая симптоматика»);
• негативные нарушения (проявления дефицита, психопатологического дефекта).

В клинической картине вялотекущей шизофрении выделяют варианты с преобладанием либо продуктивных расстройств (обсессивно-фобических, истерических, деперсонализационных и т. п.), либо с преобладанием негативных нарушений («вялотекущая простая шизофрения»).

Соответственно, различают следующие варианты вялотекущей шизофрении:

• с явлениями навязчивости, или с обсессивно-фобическими расстройствами;
• с явлениями деперсонализации;
• ипохондрическая;
• с истерическими (истериоподобными) проявлениями;
• бедная (простая вялотекущая) шизофрения - с преобладанием негативных нарушений.

Согласно А. Б. Смулевичу, выделяются следующие этапы развития малопрогредиентной шизофрении:

1. Латентный этап, не обнаруживающий отчётливых признаков прогредиентности.
2. Активный (с непрерывным течением, в форме приступа или серии приступов), или период полного развития болезни.
3. Период стабилизации с редукцией продуктивных расстройств, выступающими на первый план личностными изменениями и формирующимися в дальнейшем признаками компенсации.

Латентный период. Клиника этого этапа (и т. н. латентной шизофрении, под которой подразумевается благоприятно протекающая форма вялотекущей шизофрении, проявляющаяся лишь симптомами латентного периода) чаще всего ограничивается кругом психопатических и аффективных нарушений, навязчивостями, явлениями реактивной лабильности. Среди психопатических расстройств преобладают черты шизоидии, часто сочетающиеся с признаками, напоминающими истерическое, психастеническое или паранойяльное расстройство личности. Аффективные нарушения в большинстве случаев проявляются стёртыми невротическими или соматизированными депрессиями, затяжными гипоманиями со стойким и монотонным аффектом. В некоторых случаях клинические проявления инициальной (латентной) стадии вялотекущей шизофрении могут ограничиваться особыми формами реагирования на внешние вредности, нередко повторяющимися в виде серий из 2-3 и более психогенных и соматогенных реакций (депрессивных, истеро-депрессивных, депрессивно-ипохондрических, реже - бредовых или сутяжных).

Согласно А. Б. Смулевичу, психические нарушения в латентном периоде малоспецифичны и нередко могут проявляться лишь на поведенческом уровне; для детей и подростков характерны реакции отказа (от сдачи экзаменов, от выхода из дома), избегание (в особенности при явлениях социофобии), широко известные состояния юношеской несостоятельности.

Активный период и период стабилизации. Отличительной особенностью развития большинства форм малопрогредиентной шизофрении считают сочетание приступов с вялым непрерывным течением. Симптоматика вялотекущей шизофрении с обсессивно-фобическими расстройствами характеризуется широким кругом тревожно-фобических проявлений и навязчивостей: панические атаки, носящие атипичный характер; ритуалы, приобретающие характер сложных, вычурных привычек, поступков, умственных операций (повторение определённых слов, звуков, навязчивый счёт и др.); страх внешней угрозы, сопровождающийся защитными действиями, «ритуалами» (страх перед проникновением в организм ядовитых веществ, болезнетворных бактерий, острых предметов и др); фобии контрастного содержания, страх сумасшествия, потери контроля над собой, опасения причинить себе или окружающим повреждения; постоянные навязчивые сомнения в завершённости, законченности своих действий, сопровождаемые ритуалами и перепроверками (сомнения в чистоте своего тела, одежды, окружающих предметов); боязнь высоты, темноты, пребывания в одиночестве, грозы, пожаров, страх покраснеть на людях; и т. п.

Вялотекущая шизофрении с явлениями деперсонализации характеризуется в первую очередь явлениями отчуждения, распространяющимися на сферу аутопсихики (сознание изменённости внутреннего мира, умственного оскудения), и снижением витальности, инициативы и активности. Могут преобладать отстранённое восприятие предметной реальности, отсутствие чувства присвоения и олицетворения, ощущение потери гибкости и остроты интеллекта. В случаях затяжной депрессии на первый план выступают явления болезненной анестезии: потеря эмоционального резонанса, отсутствие тонких оттенков чувств, способности ощущать удовольствие и неудовольствие. С развитием болезни может возникать «чувство неполноты», распространяющееся как на сферу эмоциональной жизни, так и на самосознание в целом; пациенты осознают себя изменёнными, отупевшими, примитивными, отмечают, что лишились прежней душевной тонкости.

Клиническая картина вялотекущей ипохондрической шизофрении складывается из сенестопатий и тревожно-фобических расстройств ипохондрического содержания. Выделяют небредовую ипохондрию (для которой характерны фобии и опасения ипохондрического содержания: кардиофобия, канцерофобия, опасения какой-либо редкой или нераспознанной инфекции; навязчивые наблюдения и фиксация на малейших соматических ощущениях; постоянные обращения к врачам; эпизоды тревожно-вегетативных расстройств; истерическая, конверсионная симптоматика; сенестопатии; сверхценное стремление к преодолению болезни) и сенестопатическую шизофрению (характерны диффузные разнообразные, изменчивые, вычурные сенестопатические ощущения).

При вялотекущей шизофрении с истерическими проявлениями симптоматика принимает гротескные, утрированные формы: грубые, шаблонные истерические реакции, гипертрофированная демонстративность, жеманность и кокетливость с чертами манерности и др.; истерические нарушения выступают в сложных коморбидных связях с фобиями, навязчивыми влечениями, яркими овладевающими представлениями и сенестоипохондрическими симптомокомплексами. Характерно развитие затяжных психозов, в клинике которых преобладают генерализованные истерические расстройства: помрачение сознания, галлюцинации воображения с мистическими видениями и голосами, двигательное возбуждение или ступор, судорожные истерические пароксизмы. На более поздних этапах заболевания (период стабилизации) всё более отчетливо выступают грубые психопатические нарушения (лживость, авантюризм, бродяжничество) и негативные расстройства; с годами больные приобретают облик одиноких чудаков, опустившихся, но крикливо одетых, злоупотребляющих косметикой женщин.

Для вялотекущей простой шизофрении характерны явления аутохтонной астении с нарушениями самосознания активности; расстройства анергического полюса с крайней бедностью, фрагментарностью и однообразием проявлений; депрессивные нарушения, относящиеся к кругу негативной аффективности (апатические, астенические депрессии с бедностью симптоматики и недраматичностью клинической картины); при фазных расстройствах - усиление психической и физической астении, угнетённое, мрачное настроение, ангедония, явления отчуждения, сенестезии и локальные сенестопатии. Постепенно нарастают медлительность, пассивность, ригидность, умственная утомляемость, жалобы на трудности концентрации внимания и т. п.

По мнению ряда российских авторов (М. Я. Цуцульковская, Л. Г. Пекунова, 1978; «Руководство по психиатрии» А. С. Тиганова, А. В. Снежневского, Д. Д. Орловской, 1999), во многих или даже в большинстве случаев пациенты с вялотекущей шизофренией достигают компенсации, полной социальной и профессиональной адаптации. Согласно профессору Д. Р. Лунцу, заболевание может теоретически присутствовать, даже если это клинически недоказуемо, и даже в тех случаях, когда отсутствуют личностные изменения. Р. А. Наджаров и соавторы (глава «Руководства по психиатрии» под редакцией Г. В. Морозова, 1988) считали, что данный тип шизофрении «в силу малой выраженности изменений личности и преобладания нехарактерных для „большой шизофрении“ синдромов представляет значительные сложности для отграничения от психопатии и неврозов».

Вялотекущая шизофрения и международные классификации

В 1999 году Россия перешла на классификацию болезней МКБ-10, применяемую в странах - членах ВОЗ с1994 года. Понятие «вялотекущая шизофрения» в классификации МКБ-10 отсутствует, но оно упоминается в российской, адаптированной её версии, подготовленной Министерством здравоохранения РФ. В этом варианте «формы, которые в отечественной версии МКБ-9 квалифицировались как малопрогредиентная или вялотекущая шизофрения» , отнесены к рубрике «шизотипическое расстройство» (с указанием, что диагностика их требует дополнительных признаков). Однако в предыдущей, также адаптированной версии классификации МКБ-9, применявшейся в СССР с 1982 года, вялотекущая шизофрения была включена в рубрику другой нозологической единицы - латентной шизофрении.

Многие российские авторы используют термины «шизотипическое расстройство» и «вялотекущая шизофрения» («малопрогредиентная шизофрения») как синонимы. С другой стороны, высказывается также мнение, что шизотипическое расстройство представляет собой лишь некоторые из клинических вариантов вялотекущей шизофрении, в основном - псевдоневротическую (неврозоподобную) шизофрению и псевдопсихопатическую шизофрению. А. Б. Смулевич пишет о «желательности выделения вялотекущей шизофрении из полиморфной группы расстройств шизофренического спектра, объединяемых понятиями „шизотипическое расстройство“ или „шизотипическое расстройство личности“», рассмотрения её как самостоятельной формы патологического процесса. Некоторые авторы заявляли о необходимости рассмотрения форм с неврозоподобными (обсессивно-компульсивными) расстройствами в рамках шизофрении.

«Вялотекущую шизофрению» в российско-советской классификации отождествляют также с диагнозом «шизотипическое расстройство личности», иногда - с пограничным расстройством личности или с циклотимией.

Высказывалось и мнение, что те или иные формы вялотекущей шизофрении у подростков соответствуют таким понятиям в рамках классификаций МКБ-10 и DSM-III, как шизоидное, импульсивное, диссоциальное (асоциальное), гистрионическое (истерическое) расстройства личности, резидуальная шизофрения, ипохондрический синдром (ипохондрия), социальная фобия, нервная анорексия и булимия, обсессивно-компульсивное расстройство, деперсонализационно-дереализационный синдром.

Практика применения диагноза в СССР

В 1966 году Советский Союз принял участие, в числе девяти государств, в международном пилотном исследовании по вопросам шизофрении, организованном ВОЗ. Исследование продемонстрировало, что диагноз «шизофрения» особенно часто выставлялся в центре А. В. Снежневского в Москве; расширенных диагностических рамок придерживались также американские исследователи. 18 % пациентов с диагнозом «шизофрения» были классифицированы московским исследовательским центром как пациенты с вялотекущей шизофренией - диагнозом, который, однако, не был зарегистрирован ни в одном из остальных восьми центров. Этот диагноз устанавливался в случаях, когда компьютерная обработка с достоверностью определяла наличие у пациентов маниакального расстройства, депрессивного психоза либо же - значительно чаще -депрессивного невроза. Диагноз латентной шизофрении (рубрика, не рекомендованная МКБ-9 для широкого применения) использовали также 4 из 8 других исследовательских центров; он был выставлен в общей сложности лишь менее чем 6 % пациентов, принявших участие в исследовании.

Вялотекущая шизофрения систематически диагностировалась идейным противникам существовавшего в СССР политического режима с целью их принудительной изоляции от общества. При постановке диагноза диссидентам использовались, в частности, такие критерии, как оригинальность, страх и подозрительность, религиозность, депрессия, амбивалентность, чувство вины, внутренние конфликты, дезорганизованное поведение, недостаточная адаптация к социальной среде, смена интересов, реформаторство.

Точной статистики злоупотреблений психиатрии в политических целях не существует, однако, согласно различным данным, жертвами политических злоупотреблений психиатрией в СССР стали тысячи человек. В частности, по мнению Р. ван Ворена, генерального секретаря организации «Глобальная инициатива в психиатрии», занимающейся проблемой злоупотреблений в психиатрии и реформ системы психиатрической помощи, в Советском Союзе около трети политических заключённых были помещены впсихиатрические больницы. Диагноз вялотекущей шизофрении получали, кроме инакомыслящих, также, например, уклоняющиеся от армии, бродяги.

Лица, получившие данный диагноз, подвергались сильной дискриминации и ограничивались в возможностях участвовать в жизни общества. Они лишались права управлять автомобилем, поступать во многие высшие учебные заведения, становились «невыездными». Перед каждым праздником или государственным мероприятием лиц с этим диагнозом недобровольно госпитализировали на время мероприятия в психиатрическую больницу. Человек с диагнозом «вялотекущая шизофрения» легко мог получить в истории болезни гриф «СО» (социально опасный) - например, при попытке оказать сопротивление во время госпитализации или же в случае, когда он становился участником семейной или уличной драки.

Пациенты, которым был выставлен диагноз «вялотекущая шизофрения» представителями московской школы психиатрии, не рассматривались как шизофреники психиатрами в западных странах на основании принятых там диагностических критериев, вскоре официально закреплённых в МКБ-9. Сторонники других направлений в советской психиатрии (в особенности представители киевской и ленинградской школы) длительное время решительно выступали против концепции Снежневского и связанной с этой концепцией гипердиагностики шизофрении. На протяжении 1950-60-х годов представители ленинградской школы психиатрии отказывались признавать шизофрениками диссидентов, которым был выставлен диагноз вялотекущей шизофрении в Москве, и лишь к концу 1960-х - началу 1970-х годов концепция Снежневского окончательно возобладала и в Ленинграде.

В начале 1970-х годов сообщения о необоснованной госпитализации политических и религиозных инакомыслящих в психиатрические стационары достигли Запада. В 1989 году делегация американских психиатров, посетившая СССР, провела переосвидетельствование 27 подозреваемых жертв злоупотреблений, чьи фамилии были сообщены делегации различными правозащитными организациями, Хельсинкской комиссией США и Государственным департаментом; клиническая диагностика осуществлялась в соответствии с американскими (DSM-III-R) и международными (МКБ-10, проект) критериями. Участниками делегации проводились также опросы членов семей пациентов. Делегация пришла к выводу, что в 17 из 27 случаев не было никаких клинических оснований для экскульпации; в 14 случаях не было выявлено никаких признаков психических расстройств. Обзор всех случаев продемонстрировал высокую частоту диагноза «шизофрения»: 24 из 27 случаев. В докладе, представленном делегацией, отмечалось, что некоторые из симптомов, включаемых в советские диагностические критерии мягкой («вялотекущей») шизофрении и умеренной («параноидной») шизофрении, являются неприемлемыми для выставления этого диагноза по американским и международным диагностическим критериям: в частности, к болезненным проявлениям советские психиатры относили «идеи реформаторства», «повышенное чувство собственного достоинства», «повышенную самооценку» и т. п.

По-видимому, эта группа опрошенных пациентов представляет собой репрезентативную выборку в отношении многих сотен других политических и религиозных инакомыслящих, признанных невменяемыми в СССР, главным образом на протяжении 1970-80-х годов.

Известные примеры постановки диагноза диссидентам

Виктор Некипелов, обвинённый по статье 190-1 УК РСФСР («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный строй»), был отправлен на обследование в институт Сербского со следующим заключением, вынесенным экспертной комиссией г. Владимира: «Излишняя, чрезмерная вспыльчивость, заносчивость… склонность к правдоискательству, реформаторству, а также реакции оппозиции. Диагноз: вялотекущая шизофрения или психопатия» . Был признан психически здоровым в институте им. Сербского, срок отбывал в уголовном лагере.

Элиягу Рипс, обвинённый по статье 65 УК Латвийской ССР, соответствующей ст. 70 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда), совершивший попытку самосожжения в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию, был подвергнут принудительному лечению в «психбольнице особого типа» с тем же диагнозом.

Ольга Иофе обвинялась по статье 70 УК РСФСР в том, что она принимала активное участие в изготовлении листовок антисоветского содержания, хранении и распространении документов антисоветского содержания, изъятых у неё при обыске. Предварительная экспертиза, проведенная институтом им. Сербского (профессор Морозов, доктор медицинских наук Д. Р. Лунц, врачи Фелинская, Мартыненко), признала О. Иофе невменяемой с диагнозом «вялотекущая шизофрения, простая форма».

В качестве примеров можно привести ещё многих. Этот диагноз пытались поставить В. Буковскому, но комиссия, состоявшая преимущественно из противников теории вялотекущей шизофрении, в итоге признала его вменяемым. Также этот диагноз был поставлен Жоресу Медведеву, Валерии Новодворской, Вячеславу Игрунову, распространявшему «Архипелаг ГУЛАГ», Леониду Плющу, обвинённому в антисоветской пропаганде, Наталье Горбаневской, обвинённой по статье 190.1 УК РСФСР за знаменитую демонстрацию на Красной Площади против ввода советских войск в Чехословакию - по заключению профессора Лунца, «не исключена возможность вялотекущей шизофрении», «должна быть признана невменяемой и помещена на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа».

На примере экспертизы, проведенной 6 апреля 1970 года в отношении Натальи Горбаневской, французский историк психиатрии Ж. Гаррабе делает вывод о низком качестве судебно-медицинских экспертиз, проводившихся в отношении диссидентов: отсутствие в клиническом описании изменений мышления, эмоций и способности к критике, характерных для шизофрении; отсутствие какой бы то ни было установленной экспертизой связи между действием, повлекшим за собой обвинение, и психической болезнью, могущей его объяснить; указание в клиническом описании лишь депрессивной симптоматики, не требующей госпитализации в психиатрическую больницу.

Осуждение практики применения диагноза в СССР международным психиатрическим сообществом

В 1977 году на конгрессе в Гонолулу Всемирная психиатрическая ассоциация приняла декларацию, осуждающую использование психиатрии в целях политических репрессий в СССР. Также она пришла к выводу о необходимости создать комитет, названный позднее Комитетом по расследованию (англ. Review Committee ) или более точно - Комитетом ВПА по расследованию случаев злоупотребления психиатрией (англ. WPA Committee to Review the Abuse of Psychiatry ), который согласно своей компетенции должен расследовать любые заявленные случаи использования психиатрии в политических целях. Этот комитет действует до настоящего времени.

Осуждение практики использования в СССР диагноза «вялотекущая шизофрения» привело к тому, что в 1977 году на том же конгрессе Всемирная психиатрическая ассоциация рекомендовала психиатрическим ассоциациям различных стран принять классификации психических заболеваний, совместимые с международной классификацией, для возможности сравнения концепций различных национальных школ. Данной рекомендации последовала лишь Американская психиатрическая ассоциация: в 1980 году ею был принят DSM-III (Справочник по диагностике и статистике психических расстройств), исключавший болезни без очевидных психиатрических признаков и рекомендовавший для того, что раньше называлось «латентной», «пограничной», «вялотекущей» или «простой» шизофренией, выносить диагноз расстройства личности, например шизотипическая личность.

Всесоюзное научное общество невропатологов и психиатров СССР, отказавшись признавать факты злоупотреблений, предпочло уйти из ВПА в 1983 году вместе с психиатрическими ассоциациями других стран советского блока. В 1989 году на IX конгрессе ВПА в Афинах в связи с перестройкой оно вновь было принято во Всемирную психиатрическую ассоциацию, взяв на себя обязательство реабилитировать жертв «политической психиатрии». Жертвам «политической психиатрии», подвергшимся репрессиям в виде принудительного помещения в психиатрические учреждения и реабилитированным в установленном порядке, должна выплачиваться денежная компенсация государством. Тем самым были признаны факты использования психиатрии в политических целях.

По данным, опубликованным Международным обществом прав человека в «Белой книге России», в целом по стране результатом диагностики вялотекущей шизофрении стало признание психически больными порядка двух миллионов человек. Их начали постепенно выписывать из психиатрических больниц и снимать с психиатрического учёта в психоневрологических диспансерах лишь в 1989 году с целью добиться приёма Всесоюзного научного общества невропатологов и психиатров СССР во Всемирную психиатрическую ассоциацию, которую оно было вынуждено покинуть на VII конгрессе в 1983 году. В 1988-1989 году по требованию западных психиатров как одному из условий принятия советских психиатров во ВПА около двух миллионов человек было снято c психиатрического учёта.

Современная российская психиатрия в значительной мере опирается на труды А. В. Снежневского: так, в книге А. Б. Смулевича «Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния» к малопрогредиентной шизофрении отнесен ряд невротических, астенических и психопатических состояний. Ж. Гаррабе в монографии «История шизофрении» отмечает:

Harold Merskey, Bronislava Shafran , которые посвятили «вялотекущей шизофрении» обзор в «Британском журнале психиатрии», обнаруживают не менее 19 публикаций по этому вопросу в «Журнале невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова» между 1980 и 1984 гг., из которых 13 подписаны советскими авторами, причем эти статьи не вносят ничего нового по сравнению с докладом об этом А. В. Снежневского. Эта верность московской школы в отношении спорной концепции в тот самый момент, когда она вызывает такую критику со стороны научного сообщества, удивительна.

Гипердиагностика шизофрении имеет место и в постсоветское время. Так, систематизированные исследования показывают, что диагностика всей группы аффективной патологии в современной российской психиатрии составляет ничтожно малые величины и относится к шизофрении в кратности 1:100. Это полностью противоречит данным зарубежных генетико-эпидемиологических исследований, согласно которым соотношение этих заболеваний составляет 2:1. Подобную ситуацию объясняют, в частности, тем, что, несмотря на официальное введение МКБ-10 в 1999 году, российские врачи по-прежнему продолжают использовать адаптированную для России версию этого руководства, сходную с адаптированной для СССР версии МКБ-9. Отмечается также, что пациентам с тяжёлым и длительным течением панического расстройства или обсессивно-компульсивного расстройства нередко безосновательно ставится диагноз вялотекущей шизофрении и назначается нейролептическая терапия.

Взгляды и оценки

О расширительных рамках диагноза и предпосылках для его использования в немедицинских целях

Часто высказывается мнение, что именно расширительные диагностические критерии вялотекущей шизофрении, продвигаемые Снежневским и другими представителями московской школы, обусловили использование этого диагноза в репрессивных целях. Западными, а также современными российскими психиатрами и правозащитниками отмечается, что диагностические критерии заболевания, включавшие в себя стёртые, невыраженные симптомы, позволяли диагностировать его каждому, чьё поведение и мышление выходило за рамки социальных норм.

Канадский психиатр Харольд Мерски (Harold Merskey) и невролог Бронислава Шафран (Bronislava Shafran) в1986 году, проанализировав ряд публикаций в «Журнале неврологии и психиатрии имени С. С. Корсакова», пришли к выводу, что «понятие вялотекущей шизофрении, очевидно, очень растяжимое, разнообразное и включает в себя гораздо больше, чем наши представления о простой шизофрении или остаточном дефектном состоянии. Многие психические состояния, которые в других странах были бы, скорее всего, диагностированы как депрессивные расстройства, тревожные неврозы, ипохондрия или расстройства личности, по теории Снежневского неизменно подпадают под понятие вялотекущей шизофрении».

Российский психиатр Николай Пуховский называет концепцию мягкой (вяло, медленно и незаметно текущей) шизофрении мифологизированной и указывает на то, что увлечение ею российских психиатров совпало с правовым дефицитом, который позволил государству использовать этот диагноз в целях политических репрессий. Он отмечает абсурдность таких формулировок, как «причина трудности распознавания шизофрении с медленным, вялым началом состоит в отсутствии в инициальном периоде сколько-нибудь выраженных нарушений психической деятельности» и «проводится и внестационарное лечение больных с вяло, медленно и незаметно текущей разновидностью шизофрении, не сопровождающейся заметными изменениями личности» , и указывает, что увлечение теорией мягкой шизофрении, как и представление о неполноценности психически заболевшего и о якобы неизбежном исходе душевной болезни в слабоумие, было связано с проявлениями гиперопеки, систематическим игнорированием интересов пациентов и фактическим уклонением от идеи служения, идеи терапии; психиатр при этом, по сути, выступал приверженцем сомнительногоэзотерического знания.

Известный украинский психиатр, правозащитник, исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины Семён Глузман отмечает, что в 1960-е годы многообразие советских психиатрических школ и направлений сменилось диктатом школы академика Снежневского, постепенно ставшим абсолютным: альтернативная диагностика преследовалась. Этот фактор - равно как и особенности правового поля в СССР (отсутствие правовых актов законодательного уровня, регламентирующих практику принудительного лечения), а также «железный занавес», отделявший советских психиатров от их западных коллег и препятствовавший регулярным научным контактам, - способствовал массовым злоупотреблениям в психиатрии, частому использованию в судебной и внесудебной психиатрической практике диагноза «вялотекущая шизофрения» и выставлению его политическим инакомыслящим.

В «Пособии по психиатрии для инакомыслящих», опубликованном в «Хронике защиты прав в СССР» (Нью-Йорк, 1975, вып. 13), В. Буковский и С. Глузман высказывают мнение, что диагностику вялотекущей шизофрении у психически здоровых людей, социально адаптированных и склонных к творческому и профессиональному росту, могло обуславливать наличие у них таких характерологических особенностей, как замкнутость, склонность к самоанализу, некоммуникабельность, несгибаемость убеждений; при объективно существующей слежке и прослушивании телефонных разговоров у диссидента могли выявить «подозрительность», «бред преследования». В. Буковский и С. Глузман приводят слова опытного эксперта профессора Тимофеева, писавшего, что «инакомыслие может быть обусловлено болезнью мозга, когда патологический процесс развивается очень медленно, мягко, а другие его признаки до поры до времени (иногда до совершения криминального поступка) остаются незаметными», упоминавшего о трудностях диагностики «мягких и стёртых форм шизофрении» и дискуссионности самого их существования.

Украинский судебный психиатр, кандидат медицинских наук Ада Коротенко указывает, что школу А. В. Снежневского и его сотрудников, разработавших в 1960-е годы диагностическую систему, в том числе концепцию вялотекущей шизофрении, поддерживали Ф. В. Кондратьев, С. Ф. Семенов, Я. П. Фрумкин и др. Расплывчатые диагностические критерии, по словам А. И. Коротенко, позволяли укладывать в рамки болезни индивидуальные личностные проявления и признавать душевнобольными здоровых людей. Коротенко отмечает, что установлению психической патологии у свободно мыслящих и «инакомыслящих» граждан способствовали отсутствие стандартов диагностики и действие в СССР собственной классификации форм шизофрении: диагностические подходы концепции вялотекущей шизофрении и паранойяльных состояний с бредом реформаторства применялись только в СССР и некоторых восточноевропейских странах.

Петербургский врач-психиатр доктор медицинских наук профессор Юрий Нуллер отмечает, что концепция школы Снежневского позволяет, например, рассматривать шизоидную психопатию или шизоидность как ранние, медленно развивающиеся этапы неизбежного прогредиентного процесса, а не как особенности личности индивидуума, которые вовсе не обязательно должны развиваться по пути шизофренического процесса. Отсюда, по словам Ю. Л. Нуллера, проистекает крайнее расширение диагностики вялотекущей шизофрении и тот вред, который оно принесло. Ю. Л. Нуллер добавляет, что в рамках концепции вялотекущей шизофрении любое отклонение от нормы (по оценке врача) можно рассматривать как шизофрению, со всеми вытекающими для обследуемого последствиями, что создаёт широкую возможность для вольных и невольных злоупотреблений психиатрией. Однако ни А. В. Снежневский, ни его последователи, по мнению Нуллера, не нашли в себе гражданского и научного мужества пересмотреть свою концепцию, явно зашедшую в тупик.

В книге «Социодинамическая психиатрия» доктор медицинских наук профессор Ц. П. Короленко и доктор психологических наук Н. В. Дмитриева отмечают, что клиническое описание вялотекущей шизофрении по Смулевичу чрезвычайно элюзивно и включает в себя практически все возможные изменения в психическом состоянии, а также частично состояния, которые возникают у человека без психической патологии: эйфория, гиперактивность, необоснованный оптимизм и раздражительность, взрывчатость, сенситивность, неадекватность и эмоциональный дефицит, истерические реакции с конверсивными и диссоциативными симптомами, инфантильность, обсессивно-фобические состояния, упрямство.

Президент Независимой психиатрической ассоциации Ю. С. Савенко писал, что к беспрецедентным масштабам гипердиагностики шизофрении приводило полное искажение феноменологического подхода в условиях тотальной идеологизации и политизации. Он отмечал, что Снежневским и его последователями любая процессуальность, то есть прогрессирование заболевания, рассматривалась как специфическая закономерность шизофрении, а не общепсихопатологическая, общемедицинская характеристика; отсюда стремление диагностировать шизофрению при любой синдромальной картине и любом типе течения, хотя в действительности дифференциальная диагностика стёртых, амбулаторных форм шизофрении с другими эндогенными расстройствами требует тщательной индивидуализации. В конечном счёте отсюда следовало неизбежное причисление к шизофрении многих неврозоподобных и паранойяльных состояний, нередко даже при отсутствии процессуальности. По мнению Ю. С. Савенко, чёткая очерченность диагностических рамок «мягкой шизофрении» Кронфельда оказалась в 1960-80-е годы подменённой «непрерывным континуумом количественных отличий от здоровой нормы». Ю. С. Савенко указывал, что академический подход Снежневского и его последователей характеризуется «рафинированной утончённостью, не годящейся, даже противопоказанной для широкого употребления, оторванного от учета социального аспекта: возможностей реальной практики, социальной компенсации, социальных последствий такой диагностики».

Американский психиатр Уолтер Райх (преподаватель психиатрии Йельского университета, глава программы медицинских и биологических наук Вашингтонской школы психиатрии) отметил, что в связи с характером политической жизни в Советском Союзе и социальных стереотипов, сформированных этой жизнью, нонконформистское поведение там действительно казалось странным и что в связи с характером диагностической системы Снежневского эта странность в некоторых случаях стала восприниматься как шизофрения. По мнению Райха, во многих и, возможно, в большинстве случаев, когда выставлялся такой диагноз, не только КГБ и иные ответственные лица, но и сами психиатры действительно полагали, что диссиденты больны. Обсуждая в ходе личной встречи со Снежневским в начале 1980-х планировавшуюся для Научного центра психического здоровья программу по изучению пограничных состояний, Райх пришёл к выводу, что между этими пограничными состояниями и некоторыми «мягкими» формами шизофрении, в особенности вялотекущей шизофренией, нет существенной разницы: возможно, многие или даже большинство людей, чьи поведенческие характеристики соответствуют критериям данного расстройства, выделяемым Снежневским, в действительности им не страдают, поскольку эти поведенческие проявления следует рассматривать в рамках невротического расстройства, аномалий характера либо просто квалифицировать как нормальное поведение.

О создании концепции вялотекущей шизофрении

Высказывались разные точки зрения по поводу вопроса, была ли концепция вялотекущей шизофрении создана специально для борьбы с инакомыслием.

Уолтер Райх отмечал, что концепции Снежневского формировались под влиянием ряда его учителей и обрели окончательный вид задолго до того, как помещение диссидентов в психиатрические больницы приобрело сколько-нибудь заметные масштабы; таким образом, эти взгляды возникли вне связи с их предполагаемой полезностью для постановки диагнозов инакомыслящим. Тем не менее именно ошибки, содержащиеся в этих теориях, позволили с лёгкостью применять их в отношении диссидентов. Наличие этих концепций, по мнению Райха, явилось лишь одной из причин, благодаря которым диссидентам в СССР выставляли диагнозы психических заболеваний, однако причиной весьма важной.

Владимир Буковский, которому в 1962 году Снежневский поставил диагноз «вялотекущая шизофрения», высказывался следующим образом:

Не думаю, чтобы Снежневский создавал свою теорию вялотекущей шизофрении специально на потребу КГБ, но она необычайно подходила для нужд хрущевского коммунизма. Согласно теории, это общественно опасное заболевание могло развиваться чрезвычайно медленно, никак не проявляясь и не ослабляя интеллекта больного, и определить его мог только сам Снежневский или его ученики. Естественно, КГБ старался, чтобы ученики Снежневского чаще попадали в число экспертов по политическим делам.

Французский учёный Ж. Гаррабе разделяет мнение Буковского по этому поводу и приходит к заключению, что репрессивный аппарат проник в теоретически слабое место, а не московская школа психиатрии умышленно совершила научный подлог, чтобы сделать возможным использование психиатрии для репрессий против инакомыслящих. По утверждению Гаррабе, ответственность за злоупотребления психиатрией не следует возлагать на одного лишь Снежневского; возможно, некоторые из его учеников разделяли взгляды Снежневского по поводу вялотекущей шизофрении вполне искренне, другие же эксперты, не одобряя этих взглядов, могли остерегаться критиковать их публично. Тем не менее Гаррабе подчёркивает, что осуждение имевших место в СССР злоупотреблений психиатрией должно опираться не только на этические соображения, но и на научную критику понятия «вялотекущая шизофрения».

В статье, опубликованной в «Независимом психиатрическом журнале» к 100-летнему юбилею А. В. Снежневского, упоминается о расширительной диагностике шизофрении (втрое от международной), использованной для немедицинских целей. Но в той же статье приводится мнение многие годы работавшего под руководством А. В. Снежневского Ю. И. Полищука, который писал, что основа для злоупотребления психиатрией была создана тоталитарным режимом, а не концепцией вялотекущей шизофрении, послужившей лишь удобным поводом для них. По мнению редакции, расширительная диагностика шизофрении в различные эпохи могла приобретать разное значение: в 1917-1935 годах такие концепции, как «мягкая шизофрения» Л. М. Розенштейна и «шизофрения без шизофрении» П. Б. Ганнушкина, спасали от расстрела, в 1960-70-е годы излишне широкие диагностические рамки, напротив, служили дискредитации и подавлению правозащитного движения.

Американский психиатр Елена Лаврецки полагает, что слабость демократической традиции в России, тоталитарный режим, репрессии и «истребление» лучших психиатров в период с 1930 по 1950 год подготовили почву для злоупотребления психиатрией и советской концепцией шизофрении.

С другой стороны, как утверждает Р. ван Ворен, большинство экспертов придерживаются мнения, что разрабатывавшие концепцию вялотекущей шизофрении психиатры занимались этим по указаниям партии и Комитета государственной безопасности, очень хорошо понимая, чем они занимаются, но при этом считая, что данная концепция логично объясняет готовность человека пожертвовать благополучием ради идеи или убеждения, столь отличавшихся от того, во что верили или заставляли себя верить большинство людей.

Сходное мнение высказывал известный правозащитник Леонард Терновский: по его предположению, диагноз «вялотекущая шизофрения» был изобретён сотрудниками института имени Сербского академиком А. В. Снежневским, Г. В. Морозовым и Д. Р. Лунцем специально для нужд карательной психиатрии.

Западные исследователи политических злоупотреблений психиатрией в СССР политолог П. Реддауэй и психиатр С. Блох считают Снежневского одной из ключевых фигур, возглавлявших использование психиатрии в целях подавления свободомыслия в Советском Союзе, отмечая, что Снежневский ввёл новое толкование болезни, которое создало возможность рассматривать идеологическое инакомыслие как симптом тяжёлого психического расстройства.

Вялотекущая шизофрения в искусстве

• «Вялотекущая шизофрения» - название альбома песен Александра Розенбаума, выпущенного в декабре1994 г.
• «Течёт вяло, как Москва-река, у милой шизофрения» - строчка из песни «Степной волк» (альбом «Мифология») рок-группы «Крематорий»

Литература

• Снежневский А. В. Шизофрения и проблемы общей патологии. Вестник АМН СССР, Медицина, 1969.
• Шизофрения. Мультидисциплинарное исследование / Под ред. А. В. Снежневского, М., 1972.
• Эндогенные психические заболевания. Под редакцией Тиганова А. С.
• Пантелеева Г. П., Цуцульковская М. Я., Беляев Б. С. Гебоидная шизофрения. М., 1986.
• Башина В. М. Ранняя детская шизофрения, М., 1989.
• Личко А. Е. Шизофрения у подростков, Л.,1989.
• Смулевич А. Б. Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния, М., 1987.

Вялотекущая, или малопрогредиентная, шизофрения - хроническое эндогенное прогредиентное заболевание, при котором отсутствуют свойственная для шизофрении продуктивная симптоматика и глубокие личностные изменения. Прогрессирование болезни менее выражено, чем при шизофрении, эмоционально-волевой дефект развивается на более поздних стадиях. Дебют вялотекущей формы патологии приходится на подростковый возраст, но в результате слабовыраженной симптоматики не удается сразу распознать заболевание.

Показать всё

Общие сведения

Доказано, что среди форм шизофрении, наиболее часто встречающихся в практике внутренних болезней, преобладают вялотекущие и латентные, на долю которых приходится 82% против 18% случаев в стационарах и поликлиниках и около 70% против 30% в кабинетах неврозов. Заболевание распространено среди женщин и мужчин с одинаковой частотой.

В Международной классификации болезней (МКБ-10) диагноз «неврозоподобная шизофрения » кодируется в рубрике «шизотипическое расстройство » под шифром F21. 3.

Впервые термин «латентная шизофрения» был использован в 1911 г. Э. Блейлером.

По Блейлеру, диагноз малопрогредиентной шизофрении удается поставить только после ретроспективного изучения состояния пациентов: при исследовании прошлого больных, у которых, спустя некоторое время, манифестировала типичная шизофренией, часто обнаруживались продромальные признаки вялотекущего процесса. В качестве таких признаков Э. Блейлер выделял ряд разновидностей депрессии, ипохондрии, истерии, фобий, психастении, неврастении.

Причины развития вялотекущей шизофрении малоизучены, но, несомненно, основную роль в возникновении заболевания играют нарушения в соотношении центральных медиаторов нервной системы (глутамат-дофамин-серотонин-норадреналин эргические и другие системы). Тот факт, что наличие подобного диагноза у родственников повышает вероятность возникновения малопрогредиентной шизофрении говорит в пользу генетической теории психического расстройства.

Клинические проявления

Критерии клинической картины вялотекущей шизофрении, как и при «типичном» варианте болезни, характеризуются проявлением двух основных симптомокомплексов:

1. 1. патологическим негативным синдромом (психопатологический дефект в виде снижения прежней заинтересованности, влечений, желаний);
2. 2. психопатологической продуктивной симптоматикой.

Выделяют три последовательных этапа течения малопрогредиентной шизофрении (по А. Б. Смулевичу):

1. 1. Латентный, при котором отсутствуют специфические признаки манифестации, явления прогрессирования на фоне возникновения малозначительных скрытых симптомов в поведении больных (наблюдается т. н.симптом «фершробен»).
2. 2. Активная фаза, или период полного разгара болезни, который характеризуется манифестацией заболевания с появлением позитивных или негативных признаков в виде одного или серии приступов с тенденцией к непрерывности к прогрессированию.
3. 3. Этап стабилизации с выступающими на первый план изменениями личности, редукцией продуктивных симптомов и формированием в дальнейшем признаков компенсации.

Разделяют следующие формы течения неврозоподобной шизофрении:

• обсессивно-фобическая (с различными страхами, явлениями навязчивостей мыслей и действий);
• деперсонализационная или дереализационная;
• ипохондрическая;
• истерическая (с истероподобными проявлениями);
• простая форма (бедная) - с преобладанием негативных симптомов.

Вялотекущая неврозоподобная шизофрения преимущественно проявляется обсессиями и фобиями. Из наиболее распространенных отмечают страх находиться в открытых людных помещениях (агорафобия), заразиться какой-либо инфекцией, заболеть неизлечимой болезнью (инфарктом, раком, сифилисом, СПИДом). В отличие от неврозов (особенно при обсессивно-компульсивном расстройстве), все эти фобии при неврозоподобной шизофрении отличаются вычурностью, бредовой интерпретацией, могут существенно меняться в процессе короткого времени. Например, при первоначальном страхе ездить только в поездах со временем появляется боязнь передвижения в любых видах транспорта. Для преодоления своих навязчивых фобий больные неврозоподобной шизофренией придумывают странные отвлекающие операции, действия, которые со временем приобретают характер абсурдности, вычурности.

Боязнь «загрязнить свои руки и тело» может перерасти в страх «заразиться от микробов какой-либо инфекцией» с развитием навязчивой борьбы с грязью, привычки ежедневной стирки своих вещей отдельно от чужих, поминутного вытирания одежды влажными салфетками от воображаемой грязи. Спустя некоторое время больной может уйти с работы, учебы, прекратить общение с родственниками и знакомыми и перестать выходить на улицу лишь для того, чтобы избежать контакта с любой инфекцией.

Заболевание возникает настолько незаметно и развивается стремительно, что время его появления установить не представляется возможным. Постепенно нарастает эмоциональное однообразие, снижается активность больного, сужается круг прежних интересов, возникают некоторые чудачества в поведении, речь и мышление становятся вычурными, с элементами резонерства. Вместе с эмоциональным обеднением постепенно присоединяются разнообразные навязчивости, страхи, легкая депрессия, истероподобные симптомы. Все эти изменения развиваются в течение многих лет с прогрессированием болезни и нарастанием негативной симптоматики.

Важный симптом, который характеризует начало манифестации вялотекущей шизофрении, - «фершробен»- это взбалмошность, выраженная дурашливость, странности в поведении, которое характеризуется несуразностью во внешнем виде, неряшливостью. У больных угловатые, неуверенные движения как у маленьких детей. Наблюдаются изменения и в разговоре - их речь ускорена по темпу, переполнена всевозможными вычурными оборотами, могут наблюдаться оборванные мысли. Психическая и физическая активность при этом всегда сохраняются.

При неврозоподобной шизофрении редко могут встречаться эпизодические квази-психотические симптомы (иллюзии, галлюцинации, бред преследования), но в большинстве случаев данные проявления будут являться продромом клинически очерченной шизофрении.



Шизофрения у мужчин - симптомы заболевания, поведение и лечение

Этапы течения

Латентный период. Клинические проявления латентного периода чаще всего ограничиваются небольшим спектром аффективных и психопатических нарушений, явлениями реактивной лабильности, навязчивостями. Среди психопатологических нарушений выделяются черты шизоидности, нередко сочетающиеся с признаками истерического, паранойяльного или психастенического расстройства личности. В аффективной сфере нарушения в большинстве случаев проявляются стертыми соматизированными или невротическими депрессиями, затяжным гипоманиакальным симптомом с монотонным и стойким аффектом. Клиническая картина инициальной (латентной) стадии вялотекущей шизофрении в некоторых случаях может быть ограничена лишь специфичными вариантами реагирования на внешние воздействия, нередко повторяющимися в виде серии приступов из 3 и более соматогенных или психогенных нарушений (депрессивных, депрессивно-ипохондрических, истеро-депрессивных, в редких случаях - сутяжных или бредовых).

А. Б. Смулевич доказал, что в латентном периоде расстройства психики малоспецифичны и часто проявляются лишь на поведенческом уровне; у детей и подростков наблюдаются реакции избегания (в особенности при явлениях социофобии), отказа (от пищи, сдачи экзаменов, выхода из дома), состояния несостоятельности (широко известные периоды переходного возраста юности).

Активный период и стабилизация . Клиническая картина наиболее распространенного варианта скрытой шизофрении протекает с расстройствами обсессивно-фобического спектра и проявляется широким кругом навязчивостей, тревожных и фобических симптомокомплексов:

• постоянные навязчивые сомнения в завершенности, законченности своих действий, сопровождаемые ритуалами и перепроверками (сомнения в чистоте окружающих предметов, одежды, своего тела);
• действия, приобретающие характер сложных привычек (ритуалов), вычурных поступков, навязчивых умственных операций (повторение звуков, определенных слов, навязчивый счет и др.);
• панические атаки, носящие атипичный характер;
• фобии контрастного содержания, страх потери контроля над собой, сумасшествия, опасения по поводу возможного причинения себе или окружающим повреждений;
• страхи темноты, высоты, пребывания в одиночестве, пожаров, грозы, боязнь покраснеть на людях;
• страх внешней угрозы, сопровождающийся защитными ритуалами (боязнь перед проникновением в организм болезнетворных бактерий, ядовитых веществ, острых предметов и др).



Виды течения

Стертые варианты шизофрении протекают с явлениями дереализации и деперсонализации и характеризуются ощущениями отчужденности в сфере аутопсихики (умственного оскудения, осознания измененного внутреннего мира), снижением инициативы, активности и витальности проявлений. Преобладают отстраненное понимание реальности предметов и явлений, отсутствие чувства присвоения и собственности, ощущение потери остроты и гибкости интеллекта. В случаях хронической депрессии в клинике превалируют проявления «болезненной анестезии»: утрата способности ощущать тонкие оттенки чувств, получать неудовольствие и удовольствие, отсутствие эмоционального резонанса.

При ипохондрическом варианте шизофрении клиническая картина складывается из тревожно-фобических проявлений ипохондрического характера и сенестопатий. Выделяют:

• сенестопатическую ипохондрию, для которой характерны разнообразные вычурные, изменчивые, диффузные сенестопатические сенсации;
• небредовую форму ипохондрии, которая характеризуется резким появлением опасений и фобий ипохондрического характера (страх заражения какой-либо нераспознанной или редкой инфекцией, канцерофобия, кардиофобия) с эпизодами тревожно-вегетативных проявлений, фиксацией и навязчивыми наблюдениями за малейшими соматическими проявлениями со сверхценным стремлением к преодолению болезни и последующими бесконечными визитами к разным врачам, конверсионной (истерической) симптоматикой.

При преобладании истерического компонента основная симптоматика будет характеризоваться демонстративными, утрированными формами: шаблонные, грубые истерические реакции, кокетливость и манерность с чертами жеманства, гипертрофированная театральность и др., при этом конверсионные нарушения вступают в сложные комбинированные связи с навязчивыми влечениями, страхами, яркими овладевающими представлениями и сенесто-ипохондрическими симптомокомплексами. При прогрессировании заболевания (период стабилизации) на первый план в клинической картине выступают грубые психопатологические расстройства (бродяжничество, авантюризм, лживость) и негативные проявления, в результате чего больные представляют собой опустившихся, одиноких чудаков, отгороженных от общества, но вычурно одетых, привлекающих к себе внимание злоупотреблением косметики, странностями в прическе.

Простая малопрогредиентная шизофрения характеризуется признаками апатии, астении с нарушениями активности самосознания: преобладают расстройства анергического компонента с однообразием, крайней бедностью и фрагментарностью проявлений; депрессивные нарушения с аффективной негативной окраской (астенические, апатические депрессии с дефицитом симптоматики и скудностью клинической картины); при биполярных расстройствах - нарастание физической и психической астении, явлений ангедонии, мрачного и подавленного настроения, чувства отчужденности, сенестезий и локальных сенестопатий. Со временем происходит постепенное нарастание умственной утомляемости, пассивности, медлительности, ригидности, появляются жалобы на память и трудности с концентрацией внимания.

Формы вялотекущей шизофрении

Вялотекущую шизофрению подразделяют на негативную, позитивную и резидуальную. При негативном течении идет речь о сенестетической шизофрении; при варианте с преобладанием позитивных проявлений – об органоневротической; при резидуальной – об остаточных симптомах патологии с явлениями телесных феноменов.

Негативная (сенестетическая шизофрения) – доминирование в клинической картине патологических соматических сенсаций (расплывчатые, неопределенные, изменчивые, диффузные, трудные для субъективного выражения ощущения). Они могут характеризоваться псевдовестибулярными (нарушения координации движений, равновесия, чувство «ватных ног», нетвердость походки), сенсорными (изменение качества и интенсивности обонятельных и слуховых ощущений, чувство нечеткости, неуверенности при оценке расстояния, расплывчатости, искаженности зрения) и кинестетическими (напряжение или спазм мускулатуры, чувство «мышечной пустоты», скованности в конечностях, мнимого движения) сенсациями. В процессе динамического наблюдения все более отчетливыми становятся проявления астенического синдрома с клиникой выраженной слабости, пассивности, вялости, безынициативности.

Позитивная (органоневротическая шизофрения) - дебютирование эндогенного процесса в виде органного невроза (ложный невроз), но в отличие от истинного, для него характерны проявления сверхценной либо невротической ипохондрии с бредовой симптоматикой. При невротической ипохондрии в клинике преобладают функциональные нарушения дыхательной (синдром гипервентиляции) и сердечно-сосудистой (вегетососудистая дистония, синдром Да Коста, кардионевроз) систем. На фоне прогрессирования органоневротических расстройств зачастую происходит формирование нозофобий в виде страхов за свое здоровье с присоединением сенестопатий, сенесталгий, тревожных и фобических симптомокомплексов, вплоть до развития генерализованной тревоги и панических пароксизмов. Панические атаки в этих случаях характеризуются выраженностью, атипичностью (приступы могут продолжаться до нескольких дней).

Если ипохондрическая шизофрения сопряжена с нарушениями работы желудочно-кишечного тракта (дискинезия желчных путей, синдром раздраженного желудка и кишечника), начинает формироваться картина ригидной (сверхценной) ипохондрии. На этом фоне все мысли и поведение больного определены стремлением к преодолению заболевания всеми силами и любой ценой через комплекс эксцентричных, нетрадиционных, порой представляющих опасность для жизни, мер, направленных на укрепление здоровья. Пациенты продолжают поиск оздоровительных процедур, в то время как функциональные расстройства со стороны пищеварительной системы постепенно редуцируются. Такое прогрессирование органоневротической шизофрении характеризуется аутоагрессивным поведением (травматические и странные способы «оздоровления») и заканчивается формированием признаков психопатоподобного дефекта с чертами «фершробен».

Резидуальная шизофрения характеризуется признаками остаточных явлений с симптомами соматических сенсаций. В качестве основных проявлений на первый план выступают соматические фантазии (фантастические сенестопатии) – вычурные, необычные ощущения, нередко формирующиеся в результате истинного соматического заболевания. Эти соматические проявления в основном представлены симптомокомплексом нарушений вегетативной нервной системы (неприятные, тягостные, порой абсурдные ощущения перемещения, сжатия, уменьшения, увеличения, давления со стороны внутренних органов – желудок «задевает» другие органы при переваривании пищи, сердце при глубоком дыхании «трется» о плевру и др.).

Диагностика

У большинства людей с вялотекущей шизофренией отсутствует критика к своему состоянию, поэтому к врачу такие пациенты редко обращаются самостоятельно, что сопряжено с большими трудностями и усугубляет процесс протекания болезни. В таких случаях огромную роль играют родственники, которые первыми замечают изменения в поведении больных.

При обнаружении симптомов, напоминающих неврозоподобную шизофрению, следует обратиться к врачу-психиатру или психотерапевту. Именно эти специалисты помогут человеку справиться с возникшей проблемой.

Лечение

В психотерапии вялотекущей шизофрении важна индивидуализация психотерапевтического лечения. Важно подобрать наиболее эффективный вариант психотерапевтической помощи для каждого больного, не зависимо от того, индивидуальная это или групповая психотерапия. Исходя из практики, самым действенным методом психотерапии является интегративный подход. Также применяются элементы семейной психотерапии, которые помогают нормализовать взаимоотношения с родственниками. Основные задачи терапии при неврозоподобной шизофрении:

1. 1. Социальная активация больных и нормализация ответных реакций в ответ на ситуации, связанные с заболеванием и лечением.
2. 2. Предупреждение изоляции больных в обществе и аутизации.
3. 3. Потенцирование антипсихотического действия фармакологических методов лечения.
4. 4. Дезактуализация психических переживаний и формирование критического восприятия болезни.
5. 5. Подготовка больных к выписке и предупреждение внутрибольничного госпитализма.

При общем рассмотрении значимых факторов для благоприятной социальной и трудовой адаптации больных вялотекущей шизофренией для всех вариантов ее течения следует отметить важную роль семейной психотерапии, поддерживающего лечения психотропными препаратами (нейролептиками и транквилизаторами), мер по социально-трудовой реабилитации и устранение экзогенных вредностей.

Медикаментозное лечение должно преследовать 2 задачи:

1. 1. купирование позитивных симптомов;
2. 2. редуцирование негативных проявлений.

Признанным классом среди всех групп психотропных препаратов в комплексной фармакотерапии неврозоподобной шизофрении считаются нейролептики. В последнее время доказано, что использование традиционных сильных медикаментов этого класса приводит к ряду побочных эффектов, поэтому преимущества имеют антипсихотики нового поколения (атипичные нейролептики). Внедрение в клиническую психофармакологию «малых» нейролептиков улучшает прогноз для жизни больных с вялотекущей неврозоподобной шизофренией.

Препараты из группы атипичных нейролептиков купируют не только позитивную симптоматику, но и негативные проявления, нормализуют когнитивные функции и обладают меньшим спектром побочных эффектов, повышая приверженность к терапии.

При сверхценной идеоипохондрии назначаются Зипрекса (оланзапин), Абилифай (арипипразол), Флюанксол (флупентиксол), Рисполепт (рисперидон) и Азалептин (клозапин). Если речь идет о невротической сенесто ипохондрии, протекающей преимущественно с проявлениями патологических телесных сенсаций, рекомендовано назначение Сероквеля (кветиапин), Эглонил (сульпирид), Солиана (амисульприд) и Азалептина.

Терапия органоневротического варианта проводится в несколько стадий, причем на начальных этапах течения болезни лечение проводится в учреждениях общемедицинской сети при консультативном участии психотерапевта и психиатра. На первом этапе комплексной психофармакотерапии используются средства из группы антидепрессантов последних поколений - серотонинергические препараты, включая Прозак (флуоксетин), Ципрамил (циталопрам), Коаксил (тианептин) и антидепрессанты сложного действия: Ремерон (миртазапин), Иксел (милнаципран) в сочетании с приемом атипичных нейролептиков и транквилизаторов. При развитии резистентности переходят на второй этап терапии, характеризующийся назначением традиционных антипсихотиков (Хлорпротиксен, Галоперидол) в комбинации с трициклическими антидепрессантами (Амитриптилин, Анафранил).

Комплексный подход к терапии ипохондрических форм шизофрении наряду с психофармакотерапией включает психотерапию, которая проводится дифференцированно в зависимости от варианта заболевания: негативный – позитивный – резидуальный. В первом случае используется курсовая терапия транквилизаторами и атипичными нейролептиками. При втором варианте назначаются интенсивные психофармакотерапевтические методы (комбинированная терапия современными антидепрессантами и атипичными нейролептиками с присоединением при необходимости транквилизаторов с парентеральным введением препаратов в средних или высоких дозировках). При третьем – поддерживающая, корригирующая терапия малыми дозами нейролептиков (атипичных и традиционных в зависимости от резистентности) в энтеральной форме.

Лечение ипохондрических форм вялотекущей шизофрении с проявлениями выраженной резистентности к терапии, требующих назначения интенсивных методик (третий этап), проводится в специализированных учреждениях и предпочитает парентеральное введение трициклических антидепрессантов в сочетании с нейролептиками (Галоперидол, Сульпирид) и транквилизаторами (Эльзепам).